Творчество в журналистике: роль и значение —

Творчество в журналистике: роль и значение - Кабинет автора

Основы творческой деятельности журналиста. глава 1

ГЛАВА 1

Виноградова С.М.

СЛАГАЕМЫЕ
ЖУРНАЛИСТСКОЙ ПРОФЕССИИ

Информационно-коммуникационная
деятельность у истоков мастерства

Журналистский
профессионализм: вехи становления

Журналистика:
призвание, ремесло, профессия

Журналист:
профессиональные особенности личности

Журналистика: профессия в
зеркале модели мира

Что
такое профессия? В самом общем виде это род трудовой деятельности человека,
владеющего теоретическими знаниями и обладающего практическими навыками.
Взаимосвязаны понятия профессии, профессионализма и профессиональной культуры,
которая представляет собой совокупность материальных и духовных образований,
всего того, что называется технологией труда.

В
области средств массовой информации профессиональная
культура
это не только хранилище стандартов, стереотипов,
«памяти» журналистского сообщества, но и творческое своеобразие,
индивидуальность мастера, умение ломать привычные нормы и создавать новое.

В конечном виде профессиональная культура переплавляется в
весь образ жизни журналиста, его мировосприятие, поведение, в то, как он
исполняет социальные роли в системе информационных структур.

Профессионализм
предполагает овладение мастерством, т.е. достижение такого уровня совершенства,
которое позволяет наиболее полно выполнять конкретные функции в определенной
сфере общественной практики. Профессионализм и мастерство одновременно индивидуальны и социальны. Они реализуются во времени и
пространстве, наполняясь конкретным содержанием в зависимости от определенных
исторических условий, социокультурных обстоятельств, национально-этнических
факторов, от особенностей неповторимой личности специалиста. В этом убеждает
исторический экскурс, позволяющий глубже понять истоки журналистского
профессионализма, те девять
десятых айсберга, которые находятся под водой и придают ему не только
плавучесть, но и устойчивость.

Классическое
представление о журналисте-профессионале не случайно, оно складывалось долго.
Знание о тех, кто тебе предшествовал, обогащает жизненный опыт и помогает
расширить творческие горизонты сотрудника СМИ.

в начало

ИНФОРМАЦИОННО-КОММУНИКАЦИОННАЯ
ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ: У ИСТОКОВ МАСТЕРСТВА

Проблема
мастерства (а в дальнейшем и профессионализма), конечно же, возникла задолго до
появления журналистики. Нас интересует эволюция информационно-коммуникационной
деятельности. Уже ранние стадии становления человеческого общества
продемонстрировали, что она развивалась в процессе общения индивидов.

Эпохе
дописьменной культуры был свойствен мифологический способ самоорганизации
культуры. Синкретизм (слитность, нерасчлененность, характеризующие
первоначальное состояние чего-либо) пронизывал восприятие реальности. В период,
предшествовавший возникновению исторического сознания и формированию
представлений о линейном времени, информационно-познавательные и
коммуникационно-управленческие аспекты освоения мира тесно переплетались между
собой, а первые носители знания племенные
вожди, шаманы, знахари
выступали одновременно и как руководители, и как идеологи.

Важнейшим
средством передачи достижений человеческого познания и мышления становилось слово, благодаря его способности
фиксировать единое для всех членов общности значение, выражать смысл,
необходимый для совместной деятельности, для защиты, для сохранения социального
опыта.

Универсальность
слова с особой интенсивностью проявилась в эпоху письменной культуры,
объединившей в тексте традицию мифа и веру в «сказанное, произнесенное,
переданное всем и каждому Слово».
Возникновение текста имело исключительное значение: именно слово и текст
окажутся связующим звеном на разных этапах становления
информационно-коммуникационной деятельности. Текст (первоначально священный)
явится системообразующим элементом культуры, и будет оставаться таковым
практически до наших дней. Владение Словом, Логосом приобретет
особое социальное признание и даже
будет соотноситься с высоким
социальным статусом человека. Этому будет немало способствовать разделение
труда, породившее новые общественные группы, а также расширение
практически-познавательной активности человека. Мастерства требовали «каменные
газеты» Древнего Египта изображения,
читавшиеся на стенах храмов: об этом свидетельствуют письменные тексты,
носившие общественно значимый характер и отразившие авторскую оценку
происходящего. Более того, уже тогда встречались письменные отклики на «отраженную
реальность». Известен относящийся к XVXIV
вв. до н.э. отзыв об описании путешествия на Восток: язвительный тон этого «литературно-критического»
произведения, вызванный некомпетентностью рассказчика, позволяет говорить о
наличии определенных критериев литературного мастерства, предъявляемых к тем,
кто взял на себя ответственность сообщать о фактах реальной жизни.

Одной
из предшественниц журналистики была риторика (часто это слово употребляется как
синоним ораторского искусства). Она продемонстрировала важность и необходимость
подлинно высокого профессионализма в тех видах деятельности, которые связаны с
убеждением и побуждением людей к действию, с их информированием. Две необходимые составляющие профессионализма специальные знания и практические навыки уже наличествовали в
представлении древних греков о вершинах ораторского мастерства. Любопытно
название первого трактата о красноречии: «Красноречие есть работница убеждения».
Здесь не только схвачена суть риторики
концепт убеждения, но и отмечен ее практически прикладной характер, ее, говоря
современным языком, деловое предназначение. Да, риторика наряду с философией
составляла сердцевину системы образования в Древней Греции, без нее были
немыслимы культура и воспитание, воспринимавшиеся в ту пору в неразрывной
взаимосвязи. Будучи неотделимой от политики, она
участвовала в формировании общественного деятеля, сочетавшего государственное
мышление с даром оратора. Риторы тогда входили в круг людей «свободных
профессий» вместе с софистами, философами, математиками, поэтами, драматургами.
Риторика получила и достаточно прозаическое, хотя и социально востребованное
выражение в труде логографов
лиц опытных в произнесении судебных речей и обладавших даром слова. Они,
разобравшись в существе дела, готовили за плату речи своих клиентов,
предназначенные для выступления в суде. Использование слова (прежде всего
устного) в общественно важных целях породило и профессии, с ним связанные.
Формировался свод правил, которыми должен был руководствоваться говорящий
публично, чтобы убедить своих слушателей. Обучение риторике стоило дорого, и не
всем было по карману.

В
трудах тех, кто учил риторике, содержались нормативы, отражавшие представления
общества о компонентах ораторского мастерства. Исократ
(436338 гг. до н.э.), создавший крупнейшую в Элладе школу красноречия, считал слово квинтэссенцией
культуры, средством совершенствования человека, залогом существования и
процветания полиса. В его трудах был представлен даже «имидж» политического
оратора. Исократ утверждал: «Репутация почетного и
порядочного гражданина увеличивает доверие слушателей к словам выступающего».
Ту же мысль мы встречаем у Аристотеля, который писал, что тому, кто вызывает
уважение, легче убедить своих слушателей, так как больше доверия вызывает
человек хороший.

В
аристотелевской «Риторике» дано обоснование ораторского искусства как особого вида
человеческой деятельности, нацеленной на достижение максимальной
убедительности. Аристотель выявляет средства и методы эффективного убеждения,
рассматривает способы составления речей, способных привести к завоеванию умов.
В «Риторике» содержится комплекс знаний, имеющих как практическое, так и
теоретическое значение для совершенствования ораторского профессионализма. Опыт
древних доказал, что успех предопределялся не только прирожденными данными и
талантом, но и огромным трудом. Выявилась и социальная обусловленность
публичной речи: так, в Древнем Риме ритор рассматривался скорее как чиновник,
состоящий на службе у государства и выражающий его интересы.

«Риторическая
ветвь» происхождения журналистики имела еще одну характеристику, которая в
дальнейшем станет общей и для искусства устного, и для искусства письменного
слова: индивидуальность автора. Публично выступавший человек, как правило, был
яркой личностью, обладал незаурядным жизненным опытом; ему были присущи
слабости, но одновременно он оказывался способным и на гражданский подвиг; он
мог претендовать на признание, почет, славу, но вместе с тем был обязан
достойно встретить поражение в благородном состязании с
сильнейшим. Обусловленный историческим временем, географическими и
социокультурными обстоятельствами идеал оратора (ритора), однако, не
предполагал жестко одинаковой модели мастера слова, унифицированности
творческого почерка.

Стал
хрестоматийным пример подвижничества выдающегося политика Древней Греции,
возглавившего одну из политических партий, Демосфена (384322
гг. до н.э.), начавшего самостоятельную карьеру с произнесения судебных речей.
Путь к ораторской славе для Демосфена был сопряжен с преодолением немалых
трудностей: ему не могли простить скифское происхождение, он вынужден был исправлять
врожденные недостатки внешности и дефекты произношения. Постоянное стремление к
самосовершенствованию сочеталось с обучением у известного мастера Исея, с упорной работой над содержанием и формой публичных
выступлений. Демосфен создал стройную систему подготовки выступления, подбора
доказательств, способов придания речи выразительности и завершенности.
Недоброжелатели иронизировали, замечая, что от речей Демосфена «пахло лампадным
маслом», так как он готовил их долго и засиживался дотемна, когда приходилось
зажигать лампаду. Но даже противники признавали убеждающую силу его речей. И
хотя риторическое мастерство для Демосфена постепенно стало средством
политической борьбы, а не источником дохода, оно всегда несло на себе отпечаток
подлинного профессионализма.

Если
риторика обогатила журналистику стремлением автора выразить свое мнение, то
историография дала прессе уроки честности в освещении фактов (хотя римляне
признавали, что историографу не вредно украшать свой труд цветами красноречия).
Кроме того, журналистика вобрала в себя потоки деятельности хотя и далекой от
творческих взлетов, но способствующей информационному обмену в обществе.
Постепенное расширение информационно-коммуникационной нагрузки письменного
слова, увеличение числа людей, посвятивших себя созданию
хроникально-документальной литературы, мемуаров, появление тех, кто сделал
частную переписку предметом общественного интереса, а также тех, кто стал
специализироваться на сборе новостей,
все это готовило возникновение журналистики как определенного социокультурного
феномена, как вида общественного служения и особой профессиональной
деятельности. Этому же способствовало развитие публицистики, унаследовавшей не только политизированность риторики,
но и богатейший арсенал ее выразительных средств.

В
эпоху Возрождения, максимально приблизившую Западную Европу к возникновению
журналистики, «вызревание» литератора-публициста шло под влиянием процесса
становления интеллигенции. В то время усилилась связь между духовным
творчеством и практической деятельностью. Человек старался глубже осмыслить
состояние общества (отсюда повышенный интерес к морали, этике, эстетике,
историографии) и точнее воплотить собственное духовное состояние в практическом
поведении и в изобразительном искусстве. Развитие социальной информации и
коммуникации давало простор для духовно-практической активности людей, особенно
если они принадлежали к формирующейся интеллигенции, призванной удовлетворять
потребность в распространении знаний и общезначимых ценностей.

Отечественный
ученый И.С. Кон связывает появление интеллигенции с ломкой сословных
перегородок, с возникновением у интеллектуалов возможности существовать за счет
своего труда, с формированием культурной аудитории. Он подчеркивает, что
непременным условием, при котором складывается этот автономный слой общества с
особым самосознанием, служит наличие достаточно стабильных средств
коммуникаций: «Хотя интеллектуальная деятельность в высшей степени
индивидуализирована, она требует постоянного обмена мыслями и каких-то общих
норм формирования». Конечно, нельзя
утверждать, что журналистская профессия формировалась исключительно в одном
русле со становлением интеллигенции, но и не замечать взаимосвязь того и
другого тоже неверно.

Выступая в качестве хранителя духовных ценностей, принадлежащих
истории человечества, ренессансная интеллигенция исключительное внимание
уделяла Слову, как в устной, так и в письменной его ипостасях (правда, и здесь
были исключения:
Леонардо да Винчи не признавал пустой
риторики, книжного знания, призывая опираться на опыт и разум).
Событие,
не зафиксированное в Слове, а значит и в тексте, могло стереться из
исторической памяти, оно как бы не существовало без своего текстового
отражения. Имя человека, его деяния нуждались в сохранении, так как он
претендовал не только на пожизненную, но и на посмертную славу.

Сотканная
из противоречий эпоха Возрождения содержала в себе зародыш противопоставления
человека образованного (Homolitteratus)
человеку производящему (Homofaber).
В определенной степени это справедливо и для протожурналистики. С одной
стороны, время Ренессанса выдвинуло на первый план литератора-публициста типа Франческо Петрарки (13041374), который с пафосом, присущим гражданскому гуманизму,
откликался на злобу дня, предвосхищая толстовский девиз «Не могу молчать!». Но
политическое насыщение риторики и риторическое наполнение литературы
происходили неоднозначно. «Протожурналисты» были детьми своего времени. По
отношению к ним справедливы слова исследователя: «Интеллигенция была явлением
совершенно новым… Средние века знали рыцаря, который был призван защищать
общество, знали духовное лицо, облеченное заботами о душе, а иногда и о теле
человека. Но светского ученого, светского проповедника, светского учителя не
знали. Он явился вместе с новой культурой, чтобы служить ей и пропагандировать
ее. Это был гуманист, и не сладко было на первых порах его существование, ибо
ему приходилось на своем хребте выносить тяжесть первой борьбы за
интеллигентский труд… Унижаясь перед королями, князьями, вельможами, попрошайничая у пап и прелатов, пресмыкаясь везде, где
звенело золото, гуманисты вбивали в сознание имущих и командующих, а через них
и всего общества, идею важности и великого значения интеллигентского труда».

Это высказывание вполне применимо к ренессансному «антигерою» ПьетроАретино поэту, художнику, памфлетисту XVI
в., литературный дар которого заставил власть имущих не только прислушиваться к
голосу социальной критики, но и платить деньги тому, кто пишет критические
произведения (возможно, не столько за его творчество, сколько за его молчание).

Сатирические сюжеты Аретино, сборники писем (их он
одним из первых начал распространять в печатном виде) носили откровенно
публицистический характер, а пародийные гороскопы предавали гласности реальные
факты из жизни вельмож. В чем-то деятельность Аретино
напоминала труд торговцев новостями, ставший в Риме обычным промыслом. Не все
написанное Аретино становилось предметом
купли-продажи, но эффект многих его произведений был сродни действию печатного
слова.

Исследователи
отмечают: «Аретино весь свой расчет строил на
неограниченной и абсолютной публичности: в определенном отношении он праотец журналистики».
Добавим, что он один из первых
профессионалов формирующейся прессы. Его профессионализм характеризуется не
только литературным мастерством и образованностью. Аретино
был прекрасно осведомленным человеком, обладал хорошо налаженной службой поиска
информации. Очевидно, что он стал одним из тех, кто был способен влиять на
общественное мнение (тогда еще очень слабое). «Чувство действительности»,
разоблачительный пафос составляли особенность его дарования, которое может быть
оценено лишь в соответствии с нравами той эпохи, с «социальным заказом»
времени. Аретино, заняв сторону нарождающейся
буржуазии, фактически отстаивал свою позицию. Публицистичность становится
характерной чертой журналистики.

«Публицистическая
ветвь» журналистики получает новый импульс в период Реформации широкого
общественного движения в Западной и Центральной Европе XVI в., носившего
антифеодальный характер и принявшего форму борьбы против католической церкви.
Тогда политический текст окончательно перестает быть исключительной привилегией
риторики и с помощью печати получает широкое распространение. Страстность
борца, проповедника, идеолога, несущего людям Слово, откровение, истину,
надолго останется составляющей образа мастера политической публицистики. Так,
позднее, в годы английской буржуазной революции памфлетное творчество обретет
не только относительно массовое распространение, но и станет выражением
гражданского мужества, стойкости. Среди публицистов в то время встречались и
политики, и литераторы. Случалось, что в одном человеке сочетались дарование
государственного деятеля и гений литератора; это касается, например, Джона
Мильтона (16081674) великого английского поэта и
политика. «Непрерывная цепь сражений со злом» отличала политическую и
публицистическую активность Джона Лильберна (16151657), которого не могли сломить ни
пытки, ни позорный столб, ни тюрьма.

Проповедническое
начало войдет в плоть и кровь мастеров слова разных стран и народов. Множество
тому примеров можно найти в истории Восточной Европы. Хотя ее социокультурное
развитие шло особыми путями, мы и здесь сталкиваемся с апелляцией к
профессионализму, понимаемому как сочетание знаний и опыта. Так, для ведения
богословного диспута хазары попросили византийского императора прислать к ним «книжного»
человека. Выбор пал на знаменитых создателей славянской азбуки братьев Кирилла (827869) и Мефодия
(ок. 815885).
Внимание привлекли их образованность и опыт публичной полемики.

«Архетип
мастера» был не чужд и русской публицистической традиции. Речь идет не только о
тех монахах XIXI1 вв., которые «грамматику
и риторику умеют», но и о первых русских литераторах-публицистах, чья книжность
и бунтарский дух были неразрывно слиты; ради истины эти люди готовы были
претерпеть гонения, заточение, ссылку. Эти литераторы не стояли особняком от
общего потока европейской культуры. Так Максим Грек (ок.
14751556) был знаком с
итальянским печатником АльдоМануцием,
гуманистами Пико деллаМирандола и МарсилиоФичино. Светский русский публицист Иван Пересветов
(XVI в.) в своем творчестве
отразил международный политический опыт и русское еретическое вольномыслие.

Но
литератор-публицист не был единственным прототипом журналиста-профессионала. По
мере того как формировалась журналистика, она вбирала в себя представителей
различных видов деятельности. Происходило своеобразное притяжение-отталкивание
компонентов, которые в дальнейшем обусловят журналистское разделение труда.
Например, первый печатник, типограф сам создавал шрифты, выполнял обязанности
редактора, издателя, продавца. Его активность казалась чисто
технической, но именно типограф в Западной Европе получал преимущественное
право на создание газеты: в 1540 г. венскому типографу ГансуЗингринеру была дана привилегия «оглашения всех
новостей, касающихся города», а в 1615 г. его соотечественник ГрегорГельгбаар начал
публиковать «ординарные и экстраординарные известия и все, что их касается».

В 1605 г. в Антверпене типограф Авраам Вергевен
получил право печатать и гравировать, а также продавать новости о победах,
взятии городов. Создателями газет становились книгопродавцы, а также
почтмейстеры. Первые венецианские рукописные газеты издавали профессиональные
собиратели новостей, объединенные в специальный цех. Рукописные газеты
распространял банкирский дом Фуггеров (Германия, г.
Аугсбург), пользовавшийся сетью агентов, собиравших деловую информацию.

Таким
образом, в журналистику входили и те, кто владел словом, и те, кто обладал
новостью, и те, кто имел возможность новости распространять.

в начало

ЖУРНАЛИСТСКИЙ
ПРОФЕССИОНАЛИЗМ: ВЕХИ СТАНОВЛЕНИЯ

Несмотря
на то, что круг первых газетчиков был пестрым по составу, уже в XVII в. выпуск
периодического издания налагал серьезные профессиональные обязательства на
того, кто брался за это ответственное дело. Например, во Франции существовал
корпоративно утвержденный статус, гласивший, что печатники и книгоиздатели
должны получить хорошее образование, знать латынь и греческий. Нужен был и
сертификат, дающий право заниматься издательской деятельностью. Конечно, до появления понятий «журналистская профессия» или «журналистский
профессионализм» было еще далеко, но некоторые профессиональные характеристики
здесь, конечно, налицо.

Важные
изменения произошли в Европе при ее вступлении в «век Просвещения» так называют период конца XVIIXVIII вв. Они были связаны с
серьезной модификацией культурной обстановки эпохи. Священный текст с его
сакральным отношением к слову постепенно уступал первенство тексту научному,
опирающемуся на разумное постижение действительности, на опыт, помогающий
познавать законы природы и общества. Считается, что именно в это время знание
приобретает информационную форму, перестает быть чем-то априорно данным
человеку, который, следуя ренессансным традициям, начинает читать мир как
книгу, но не просто читать: появляется ощущение того, что действительность
можно усовершенствовать.

Развитие
журналистского профессионализма происходило столь же динамично в этот период,
как и становление самой прессы. Журналист-профессионал начала XVIII в. в
странах Западной Европы существенно отличался от своего собрата, жившего в
Америке конца XIX в.

Если
попытаться определить ведущую тенденцию, характеризующую изменения в профессии
журналиста, произошедшие в XVIIIXIX
вв., когда повсеместно формировалась система прессы и обмен информацией начал
приобретать международный характер, то ее можно обозначить словами «усложнение»
и «дифференциация».

Действительно,
такое явление как персональный журнализм
требовало от человека профессионального универсализма. Например, журнал «Ревью», который выпускал знаменитый английский писатель
Даниель Дефо (16601731), был
исключительно продуктом труда, таланта и подвижничества этого
литератора-публициста. Дефо сам писал материалы на политические, коммерческие и
социальные темы, будучи одновременно репортером, правщиком, комментатором. Он
считал своими журналистскими достоинствами умение отбирать факты и использовать
их, а также владение богатым словарным запасом, способность критически
оценивать собственную работу. Дефо был не чужд и политической активности,
которая принесла ему серьезные неприятности, а затем вынудила стать главой
секретной службы английского премьер-министра (принять это предложение писателя
побудило тяжелое материальное положение его семьи). Ричард Стиль (16721729), также считающийся одним из
основателей английской журналистики, был не только редактором, но и основным
автором своего еженедельника «Татлер» («Болтун»).
Исследователи, изучавшие историю Англии начала XVIII в. (именно тогда здесь
наблюдался расцвет персонального журнализма), отмечают, что в число
профессиональных литераторов наряду с поэтами, писателями, памфлетистами входят
и журналисты. Ядром профессионализма и тогда считалось владение словом,
неотделимое от политической ангажированности.

Французские
просветители-энциклопедисты в середине XVIII в. также обратились к проблеме
специфики журналистского труда. По их мнению, есть два типа журналиста: один
светит «отраженным светом», обозревая и комментируя новинки литературы, науки,
искусства и т.п.; другой обладает достаточным талантом и смелостью, чтобы
служить прогрессу.

Служение
истине становится лейтмотивом творчества тех французских журналистов, которые
создавали свои произведения в годы Французской революции 1789 г., когда взлет
персонального журнализма наиболее ярок. Жан-Поль Марат (17431793), издавая за свой счет
знаменитую газету «Амидюпепль» («Друг народа»), выступал и как редактор, и как
автор, и как корректор, и как метранпаж. Столь разносторонняя деятельность
стала возможной благодаря литературному мастерству и ораторскому пафосу Марата.

История
подтверждает, что звездными часами персонального журнализма стали периоды
наивысшего общественного подъема, когда необычному времени требуются
исключительные личности. Такой личностью был англичанин Томас Пейн (17371805)
участник нескольких революций,
государственный деятель, философ, журналист, чьи памфлеты расходились огромными
тиражами, и их резонанс в Европе и Америке был исключительно велик. Пейн прославился не только как политический публицист, но и
как организатор периодики, завоевавшей огромную аудиторию
и снискавшей прочный авторитет.

Просветительские
идеалы нашли отражение и во взглядах на прессу М.В. Ломоносова, который видел в
журналистской работе особый род деятельности творческой и нацеленной на служение истине. Любопытная
антитеза возникает при сопоставлении взглядов на общественное предназначение
журналиста, высказанных в полемике русского просветителя Н.И. Новикова и
Екатерины II. Для Новикова главная задача журналиста заключается в критическом
изучении действительности, исправлении ее, воспитании полезного члена общества,
а Екатерина II требует от сочинителя верности государю, миролюбия, добронравия.

Сходство
русской журналистики с мировой прессой века Просвещения выразилось в том, что с
возникновением частной периодики в ее работу все активнее включались писатели.
Слова «писатель», «сочинитель», «литератор», «журналист» воспринимались как
синонимы. Отношение к журналистике как словесности и соответственное понимание
роли журналиста было присуще многим российским авторам конца XVIII начала XIX вв. Эта ситуация будет
постепенно меняться как в
России, так и в Западной Европе.

По-разному
воспринималось соотношение слова и политики. А.Н. Радищев, еще в 1798 г.
назвавший журналистов «историками своего времени», подчеркивал связь слова и
дела в борьбе за народоправие; в представлении декабристов словесность была
неотделима от гражданского подвижничества, представители официальной идеологии
видели в развитии словесности результат благотворной деятельности государства.
Здесь проступает дилемма общемирового значения: либо журналист выступает как
тот, кто поддерживает statusquo
и содействует сохранению стабильности социальной системы, либо он выступает как
ее критик, противник, способствуя не только изменению существующего положения
дел, но и разрушению этой системы. Отсюда проистекает и разное понимание
профессионализма.

К
началу XIX в. журналистика представляла собой сложную, многопрофильную
структуру. Усложнялась технология газетного дела, становилось более
разветвленным редакционное разделение труда. Увеличение объема рекламы
(объявлений) создавало основу для коммерциализации прессы. XIX столетие выявит
две концепции, отразившие разные представления о назначении журналиста.
Согласно одной, журналист политический борец, социальный философ,
литератор, призванный освещать и всесторонне раскрывать наиболее важные
проблемы действительности, отстаивать свою точку зрения, не испытывая страха
перед преследователями, не боясь нищеты и голода. Согласно другой, журналист нечто вроде предпринимателя,исходящего прежде всего
из соображений выгоды, рассматривающего газету или журнал по преимуществу в
качестве источника дохода. Каждая из концепций подразумевала свои требования к
журналисту-профессионалу, и каждая находила воплощение в редакционной практике.

История
стран Западной Европы изобилует примерами исключительной журналистской самоотверженности,
преданности идеалам, полной самоотдачи. Англичанин Уильям Коббет
(17631835), посаженный в тюрьму
за публикацию острых критических выступлений, проявил невероятную творческую
активность, находясь в заключении: там он написал и опубликовал 364 письма и
эссе на политические темы. За
публикацию трудов Томаса Пейна были арестованы другой
англичанин Ричард Карлайль (17901843), а затем его жена и сестра.
Итальянец СильвиоПеллико
(17901854) за свою
журналистскую деятельность был заточен на 15 лет в одну из самых мрачных
австрийских крепостей, где написал автобиографические записки. Этот перечень
можно было бы продолжить.

Польза
отечества, героический подвиг во имя народа и его блага эти понятия во многом определяли журналистское кредо российских
декабристов. «Сословием людей государственных» называл журналистов А.С. Пушкин.
Стройная система представлений о журналистском профессионализме просматривается
в трудах В.Г. Белинского, который связывал особенности деятельности человека с
требованиями времени, подчеркивал роль личностных характеристик, способностей,
склонностей, призвания. Так, говоря о Н.А. Полевом,
Белинский неоднократно подчеркивает неугомонность журнальной натуры, восхищаясь
его призванием, одаренностью, способностями. Личность журналиста, его
философско-эстетические и литературно-критические взгляды интересуют Н.Г.
Чернышевского. Он полагал, что мировоззрение ведущего автора периодического
издания определяет партийную направленность последнего. Акцентирование
идейно-политической линии публицистического творчества не умаляло значимости
литературного мастерства, способствующего усилению эстетической нагрузки
текста.

Но
рассматриваемый период дает немало примеров иного рода. С газетно-журнальным
делом, с распространением новостей связывают себя люди, далекие от
литературного творчества. Многие из них начинают занимать ключевые посты в
расширяющейся информационно-коммуникационной системе.

Был
далек от журналистики первый издатель «Таймс» газеты, олицетворяющей английский образ жизни, Джон Вальтер. Фабрикант,
галантерейщик и банкир стали учредителями газеты «Скотсмен»
(она до сих пор выходит в Шотландии). Что же касается тех, кто стоял у истоков
служб новостей, то о Поле Джулиусе Рейтере создателе ныне мирового агентства
Рейтер английский автор Д. Рид
пишет: «Живи Рейтер двумя поколениями раньше, в Англии XVIII века, он стал бы
продавать хлопок самый главный
товар индустриальной революции. Если бы он занялся бизнесом в начале XX века,
то с успехом мог превратиться в нефтепромышленника. Он отдал предпочтение
новостям, потому что рыночный спрос возрос на них как никогда раньше».

Западноевропейская
литература, чутко реагировавшая на события современной жизни, не оставила без
внимания и факт появления на социальной арене особого типа журналиста человека, любой ценой добивавшегося
личного успеха или признания, власти, денег.

В
трудах, посвященных прессе и увидевших свет в XIX в., финансовая зависимость
журналиста рассматривалась как фактор, ограничивающий свободу печати. Стало
знаменитым высказывание В. Вейтлинга о том, что «люди
пишут для того, чтобы жить, потому что без денег нельзя жить, чтобы писать». «Торговое
направление» укоренялось и в русской журналистике. Предметом дискуссий стала
проблема оплаты авторского труда. Одни видели в этом естественное влияние
времени и способ повышения профессионального качества изданий, для других сама
идея купли-продажи литературного труда была неприемлема.

Читайте также:  Стихи ко дню химика, поздравления с днем химика

В
XIX в. не только четко разграничились функции издателя, редактора и пишущего
журналиста, но и усилилось размежевание между журналистом-борцом и
журналистом-предпринимателем. Дифференциация социальных ролей журналиста в XIX
в. происходила весьма интенсивно. Например, в Америке начала XIX столетия
вместе с развитием партий и расширением партийной борьбы возникает «ругательная
журналистика», в контексте которой процветает вполне определенная разновидность
репортеров людей, способных
отстаивать свою правоту не только в словесной, но и в кулачной драке. Набор
профессиональных качеств сотрудника газеты и журнала изменился и в ходе
формирования «нового журнализма».

Одним
из отличительных признаков нового
журнализма
(в частности, в его американском варианте) явилось то, что
фундаментальной функцией газеты признавалось распространение информации. Преобладающее
место стало принадлежать не прежней газете, содержащей главным образом «взгляды
и мнения» (viewspaper), а новой являющейся газетой «новостей» (newspaper). «Глагол», призванный «жечь сердца людей»,
уступил место факту, откровенно партийный публицист внешне беспристрастному репортеру, профессиональное мастерство
которого оказывалось в прямой зависимости от умения «чувствовать» сенсацию,
находить «горячие» новости и своевременно доставлять их в редакцию. Погоня за
сенсацией не была изобретением XIX столетия: например, немецкие «летучие листки»
XVXVI вв. изобиловали историями
о чудесах, эпидемиях, исцелениях. Но только на рубеже XX в., когда пресса
начинает становиться массовой, предельная оперативность, готовность на
репортерский подвиг, требующий иногда большого риска, а иногда и столь же
немалой беспринципности, тиражируются в качестве эталона мастерства. Конечно,
было бы непростительной ошибкой полностью приравнивать репортаж к «журналистике
замочной скважины», к тому же именно детективные приемы газетной работы не раз
помогали раскрытию истины. Но негативные черты нового журнализма (равно как и
персонального) напоминают о себе и по сей день.

Противостояние
«публицистики мнения» и «журналистики факта» в их предельно заостренном, чистом
виде отнюдь не исчерпывает проблему профессионализма. Между этими плюсами
помещается огромное срединное пространство, в котором существуют многочисленные
возможности каждому определить свое место в системе редакционного разделения
труда, найти свою нишу в отражении действительности и свой способ творческого
самовыражения.

XIX
столетие придало дифференциации журналистского труда
отчетливо выраженные формы. Во многих странах было закреплено размежевание
собственно журналистской деятельности и административного руководства прессой.
Усилилась тенденция к специализации сотрудников редакций. Штат крупных
английских газет середины XIX в. включал в себя и тех, кто собирал внутренние
новости, получая за труды ничтожную сумму, и корреспондентов за рубежом. В
конце века, когда некоторые британские издания превратились в мощные
предприятия (например, основной выпуск «Таймс», насчитывавший 2028 страниц, дополнялся рядом
приложений разнообразного характера), возникла потребность привлекать к работе
специалистов в сфере литературы, науки, финансов и т.д. В 80-е гг. того же
столетия штат американской газеты «Уорд» включал в себя 1300 человек: позднее в
редакцию пришли экономисты, знатоки спорта, светской и женской тематики,
художники. Последнее особенно знаменательно: рисованные заставки, иллюстрации в
XIX в. (хотя в прессе они использовались и ранее) усилили визуальную
выразительность газетного текста и придали новое, творческое звучание работе
тех, кто занимался оформлением газет и журналов.

С
внутриредакционной специализацией исследователи часто связывают развитие аналитической журналистики, отличной от универсального журнализма, который не
погружался в причины и следствия событий.

Очевидно,
что аналитический метод в журналистике неотделим от научного мышления, от
навыков глубокого, исследовательского подхода к фактам и явлениям. Век XIX с
его нарастающим прагматизмом, иррационализмом, а также со стремлением утвердить
в обществе отношения «механической солидарности», идеалом которых служит
отлаженная работа фабрики, не стал эпохой торжества разума. Но преемственность
культурного развития сохранила тяготение человека к дальнейшему постижению
законов природы и общества и формированию своего отношения к миру на основе
знания о нем. Усилившаяся в XIX в. социологичность знания по-новому высветила
роль факта в контексте системного отношения к реальности. И то и другое
отразилось в журналистике.

В
трудах отечественных и зарубежных журналистов, ставших достоянием истории,
четко прослеживается цепочка взаимодействия факта, анализа, оценки. Конечно,
эта цепочка могла и разорваться, когда факт и оценка приобретали самодовлеющее
значение, а аналитическая составляющая «выпадала» и из авторского замысла, и из
текстовой структуры. Но в подлинно исследовательском, аналитическом
произведении все три компонента находились в равновесии. Означало ли это, что
литературное мастерство отходило на задний план? Не вызывает сомнений, что
текст можно составить, руководствуясь стандартными правилами. Однако так же несомненно то, что только творческая индивидуальность
способна придать ему неповторимость, уникальность, во многом зависящую от меры
соотношения различных его частей, от способности корреспондента не только
правильно мыслить и формулировать мысль для себя, но и находить те речевые
способы выражения смысла, которые донесут авторскую идею до читателя, придав ей
особую убедительность. И, возможно, именно аналитическая журналистика наиболее
полно концентрирует в себе единство слова и мысли, присущее человеческой
природе.

Таким
образом, мы сталкиваемся еще с одним типом профессионала с журналистом-исследователем.
Невозможно отнести его появление только к западной или только к российской
традиции. В XIX в. к журналистской деятельности
оказываются причастными, например, африканские мыслители. Так,
западноафриканский философ, лингвист-полиглот Э.У. Блайден,
сотрудничая в ряде изданий, использовал методику аналитической прессы для
изложения своей концепции особой роли Африки в развитии мировой цивилизации.
Становление аналитической журналистики выступает как общемировая тенденция,
которая, правда, не всегда могла полно реализоваться в силу тех или иных
политических и социокультурных причин.

Итак,
спектр журналистского профессионализма в XIX в. был уже достаточно насыщенным,
и тенденции, о которых мы вели разговор, получили во многих случаях
персонифицированное выражение. Среди зарубежных редакторов-реформаторов снискал
славу Эмиль де Жирарден (18061881) один из
родоначальников массовой прессы, произведший коренную коммерческую
трансформацию французской газеты и ставший прообразом руководителя-торговца. Он
принимал журналиста на работу в полном соответствии с существовавшими тогда
условиями рынка. В английской печати с ним в определенной степени сопоставимы
братья Альфред и Гарольд Хармсворты, чья
предпринимательская активность удостоится официального призвания: оба они
получили титулы лордов (пэрами станут и другие магнаты прессы в Англии). В
Америке подобное положение занял Джозеф Пулитцер.

В
конце XIX века в США центральной фигурой стал репортер, готовый на персональный
подвиг ради необычной, сенсационной информации. Среди журналистов «выдающегося
поступка» можно назвать американку Элизабет Кохран
(Нелли Блай), обогнувшую земной шар за 72 дня (а не
за 80, как герой известного романа ЖюляВерна), и многих других. Сочетание личной смелости и
глубоких знаний было характерно для корреспондента английской «Дейли Телеграф» Эмиля Джозефа Диллона
(18541933): он учился в
нескольких университетах, знал европейские и восточные языки. Информация,
полученная им, оценивалась не только как оперативная, но и как достоверная.
Современники считали, что Диллон соединил в себе
талант журналиста, ученого и государственного деятеля.

Признавая
открытую партийность журналистской (в том числе редакторской) работы К. Маркса
и Ф. Энгельса, нельзя забывать о том, что их творческому методу было в полной
мере свойственно рассмотрение фактов под углом зрения научной теории.
Взаимосвязь отбора фактов, их анализа и
что очень важно их синтеза
отличают публицистическое мастерство К. Маркса и Ф. Энгельса. По мнению ученых, детально исследовавших их творческое наследие,
профессионализм в контексте марксистской теории печати во многом связан с тем,
что «журналист выступает всегда как исследователь, социолог, аналитик, сообщая
о фактах, анализируя, сопоставляя их и обрабатывая, обобщая, абстрагируя из
конкретных единичных событий, ситуаций их особенное и всеобщее содержание и
выражая его в понятиях, общезначимых заключениях, выводах и предложениях». Этот
исследовательский компонент
профессионализма приобретает особую
актуальность, когда речь заходит о журналистике «второго уровня» то есть, аналитической.

В
России XIX в. Н.Г. Чернышевский и Н.А. Добролюбов призывали изучать факты,
делать выводы из них «на обоюдную пользу истории и теории», представлять результаты
их анализа, «а не частные счеты , не множители и
делители».

XIX
столетие продолжило еще одну устойчивую международную тенденцию, существенную
для понимания особенностей журналистского профессионализма: пресса продолжала
оставаться сферой приложения общественно-литературного дарования писателей и
поэтов, которые выступали в качестве редакторов, издателей и сотрудников газет
и преимущественно журналов. Например, новое качество французской журналистики
на стыке веков проявилось в том, что она в ряде случаев тесно смыкалась с
литературой. Это вполне справедливо и для российской печати всего периода ее
развития. Есть точка зрения, что по уровню литературного исполнения
англосаксонский и германский журнализм на рубеже столетий несколько уступал
своим зарубежным собратьям. Но и он содержит немало примеров, подтверждающих
плодотворность профессионального участия писателей в прессе. Журналистское
мастерство раскрывало в данном случае несколько иную свою сторону, впрочем,
привычную для периодической печати: текст приобретал
художественно-образный характер, предполагающий особый «набор» способностей его
создателя возрастала роль
интуиции, воображения, усиливалась образная нагрузка слова.

На
рубеже XIXXX вв. как в Европе,
так и в Америке получает развитие журналистское образование, что еще раз
доказало: эта профессия прочно заняла свое место в системе общественного
разделения труда.

Первая
половина XX в. (особенно период между первой и второй мировыми войнами) стала
временем дальнейшего усложнения структуры
журналистской профессии
. В определенной степени это было связано с
совершенствованием технологии средств массовой информации. Так,
в 30-е гг. в типографии американской газеты «Нью-Йорк таймс» насчитывалось 1800
рабочих, в ее редакции 616
сотрудников, в конторе 953
человека, в правлении 84.
Появление телефона и его широкое использование в прессе динамизировало репортаж
рипортинг») и вызвало к жизни
пресс-стенографирование и «рирайтинг», то есть
редакционную подготовку к печати материалов, полученных от корреспондентов.

Изменившаяся техника иллюстрации повысила престиж фоторепортера. По мнению
одного из крупнейших пресс-магнатов Франции Жана Пруво
(в 1931 г. он основал газету «Пари суар»),
изображение стало властелином времени. Этому немало способствовала возможность
быстро передавать по телеграфу снимки с места события.

Внесло
свою лепту в журналистское разделение труда развитие радиовещания. «Разговорные
газеты», «разговорная журналистика» вели поиск своего лица, конкурируя с
прессой, вырабатывая особый профессиональный стиль. После организации первых
публичных сеансов телевизионного вещания электронное средство информации
постепенно добавило новые краски в палитру журналистской профессии.

XX
в. по-новому высветил проблему соотношения факта и мнения в журналистском
творчестве. Отсутствие в журналистике «поля точного знания» вызвало
озабоченность у наиболее серьезных сотрудников и исследователей западной
прессы. Однако профессионализация журнализма, придание ему «антисубъективного»
характера, предусматривавшего опору на факты, беспристрастность, правдивость,
была чрезвычайно трудно достижима.

Дальнейшая
коммерциализация прессы, ее монополизация, массовизация, формирование
информационного рынка усилили материальную зависимость журналиста на Западе.

Идеологическое
размежевание и политическая дифференциация в контексте противостояния
капитализма и социализма, зарождения национально-освободительного движения,
появления фашистских режимов, нарастания военной угрозы и развязывания второй
мировой войны привели к практически повсеместному углублению политизации
профессии, усилению в ней пропагандистских начал. Возрастала политическая
ангажированность значительного числа журналистов, даже если они отказывались открыто признать это. Четкое определение
классовой, партийной позиции для многих превращалось в центральный,
системообразующий элемент их деятельности. Журналист должен был выбрать свое
место в расстановке общественных сил, определить, на чьей стороне он сражается.
Далеко не каждому удавалось противостоять обстоятельствам, не превратиться в
исполнителя чужой воли, не оказаться жертвой социальной мифологии. Слово
продолжало оставаться оружием борьбы.

Вторая
половина XX в. не дала исчерпывающего ответа на вопрос о том, есть ли
универсальное определение журналистского профессионализма. Однако не вызывает
сомнений наличие устойчивых черт, отличающих журналистику от других видов
деятельности. Им посвящено содержание следующих разделов главы, подчиненное уже
не столько историческому, сколько логическому анализу нашей темы.

в начало

ЖУРНАЛИСТИКА: ПРИЗВАНИЕ,
РЕМЕСЛО, ПРОФЕССИЯ

Многоаспектность
функционирования СМИ, отсутствие четко обозначенных границ их влияния,
разносторонность деятельности сотрудников газет, журналов, теле- и радиостудий
порождают мнение о том, что журналистика не является самостоятельной
профессией. Ее называют субпрофессией, квазипрофессией, занятием, ремеслом,
призванием, не нуждающимся в образовании и особых знаниях. Есть и другие, прямо
противоположные точки зрения, согласно которым журналистика требует специальной
подготовки, широких познаний, навыков, обладает некими организационными
характеристиками и нацелена на служение обществу, а значит
у нее есть все признаки профессии.

Действительно,
журналистика предполагает большую или меньшую координированность между
потребностями и ожиданиями общества от СМИ, с одной стороны, и профессиональной
готовностью журналиста к реализации этих запросов, с другой. Движение
журналиста и общества навстречу друг другу полно динамизма, трудностей,
противоречий. Будучи деятельностью общественной, пресса «втягивает» всех, кто
связал с ней свою судьбу, в разветвленную систему социальных отношений. В их
контексте абстрактная схема профессии конкретизируется, приобретает многомерный
характер. Писательница и журналистка М.С. Шагинян говорила: «Работа в газете
стала для меня средством постоянного живого участия в совершающихся
событиях…»

По
мнению американских авторов, сотрудники редакций по-настоящему почувствовали
себя профессионалами в первые десятилетия XX в. Тогда же активизировались
поиски модели, способной вобрать в себя главное в профессиональной практике: от
техники труда до чувства ответственности. В этой модели сочетаются устойчивые элементы (они придают ей качественную определенность, стабильность)
и гибкие, переменные компоненты, находящиеся в зависимости от обстоятельств
места и времени, объективных и субъективных факторов.

Среди
ведущих, системообразующих признаков
журналистской профессии выделяются следующие: функции, преобладающие виды; тип,
характеристики, объект и условия деятельности; типы контактов и способы
взаимодействия с аудиторией; объекты отражения; система источников информации;
режим и ритм труда. Эти
аспекты темы и будут рассмотрены в данном разделе учебника.

Большая
часть обозначенных параметров, образующих «каркас» профессии, так или иначе связана с понятием деятельности специфически человеческой
формы отношения к окружающему миру, направленной на его целесообразное
изменение.

Деятельностный
подход к профессии журналиста принципиально важен по нескольким причинам.
Деятельность неотделима от сознания
высшего уровня восприятия и осмысления действительности человеком. Сознание это состояние, при котором мы
способны описывать словами, представлять делами или образами свои ощущения,
чувства, мысли. В развитом сознании чувственные образы переплавляются в
значения, формирующиеся под воздействием социальной практики. Личность всегда
соотносит значения со своими потребностями, и отсюда возникает пристрастность
сознания. Вне этих процессов журналистика немыслима: при «неработающем»
сознании нарушаются высшие формы интеллектуального и нравственного поведения.

В
ходе деятельности человек начинает отличать себя от других, формируется его
самосознание, осмысливаются возможности. Он намечает цели, ставит задачи,
предвидит результаты своей активности в индивидуальном и социальном измерениях.
Деятельностный подход позволяет глубже осознать субъективную сторону
журналистики, гармонию ее творческих и нетворческих начал.

Известно,
что понятие творчества по-разному трактуется учеными и художниками; в самом
общем виде это появление
нового в любой области человеческой практики. Творчество проявляется в тех
ситуациях, когда человек сам, без точной инструкции решает, как ему поступить.
В таком случае журналистика пронизана творчеством: сотруднику СМИ приходиться
принимать решения в конкретных условиях, порой опровергающих схемы, ранее
устойчиво бытовавшие и в социальной практике, и в общественном сознании, не
укладывающиеся в рамки нашего повседневного опыта. Петербургская журналистка Т.
Зазорина, когда в прессе не разрешалось сообщать о
неуставных отношениях в армии, преодолела не одну преграду, прошла десятки
кабинетов, чтобы напечатать свое интервью в ленинградской областной газете «Смена».
Этот материал открыл для советской прессы серьезнейшую социальную проблему.

Но
труд журналиста профессионален, то есть подчинен
заданным алгоритмам, зависим от знаний, подготовки, практических навыков,
корпоративных традиций. Для газетчика (как и для любого другого специалиста)
необходим опыт решения сходных задач, позволяющий сэкономить силы, время и
избежать типичных ошибок. Один из классиков отечественной публицистики М.
Кольцов советовал товарищам по цеху: «Вещь нужно конструировать прочно, чтобы,
прочитав ее, человек… увидел, где начало, где конец, как именно этот абзац…
перекликается с другим абзацем в конце. Особенно на той короткой площадке,
которая дается обыкновенно… в газете и в журнале…»

Стабильное
и инновационное в журналистике находятся в состоянии взаимоперехода,
взаимодействия. Постоянное стремление к созданию нового,
оригинального неотделимо от выполнения жестких обязанностей, заданий, причем в
четко очерченных хронологических рамках.

Особенность
журналистики состоит в том, что она, а следовательно,
и те, кто работает в СМИ, активно участвуют в социокультурном творчестве.
Сверхзадача журналиста
изменение, развитие элементов культуры, создание ее ценностно-нормативных
координат, «культурное оснащение» социальных процессов.

Относится
ли журналистика к разряду «интеллигентских» профессий или это миф традиционного
российского сознания, продолжающего упорно отстаивать идею о генетической связи
публицистики и интеллигенции? Спор помогает разрешить современная
культурология: она различает управленческую, научную, художественную и военную
интеллигенцию, а также гуманитарную, к которой причисляет педагогов, врачей и
журналистов.

При
выявлении особенностей редакционного труда необходимо учитывать разработанную в
отечественной психологии концепцию единства общения и деятельности. Общение
составляет содержание массовой коммуникации, которая

Ø     
осуществляется в
больших социальных группах;

Ø     
обладает
специальными каналами;

Ø     
оперирует
определенными знаковыми системами;

Ø     
отличается
«отсроченным» характером обратной связи.

Для
журналистики массовая коммуникация
это главное поле ее функционирования. Бо́льшая
или ме́ньшаяпространственно-временна́я
отдаленность автора от читателя, слушателя, зрителя отличительная черта журналистского общения с аудиторией, не
лишающая, однако, профессию ее человечески ориентированного смысла. Будучи
частью культуры, СМИ призваны содействовать взаимопониманию и связи между
людьми.

Каким
же образом происходит общение через СМИ? Сравним две схемы. Модель системы
средств массовой информации включает в себя источники сведений, журналиста,
сообщения, каналы передачи информации, аудиторию. Модель процесса коммуникации
выглядит так: социальная действительность
коммуникатор редакция текст аудитория
преображенная действительность. Отчетливо видно совпадение основных
компонентов: главными фигурами в той и другой моделях служат журналист
(редакция) и аудитория (читатели, зрители и слушатели), общение которых
невозможно без текста.

Понятие
текст применительно к журналистике
может обозначать публикацию в прессе, теле- и радиопередачу, сообщение,
переданное по компьютерной сети. Изначально журналистика была связана с
письменным текстом, носящим вербальный характер. К концу XX столетия в ней
произошли глубокие качественные изменения. Создается впечатление, что она
поднялась на очередной виток спирали, который по-новому отразил синкретизм той
далекой эпохи, когда информационные процессы еще лишь начинали наполняться
человеческим и социальным смыслом. Сегодня масс медиа ретранслируют не только
слово, но также изображения и символы,
то есть тип знаков, который преобладал в коммуникационном пространстве древних
цивилизаций.

Текстовая
реальность современной журналистики усложнилась: она не сводится к передаче
вербальной информации. Сегодня мы сталкиваемся с макротекстами, объединяющими вербальные, акустические и визуальные
сообщения. В СМИ вернулся устный текст, бывший когда-то исключительной
принадлежностью риторики. О фотографии говорят как о повествовании в зрительных
образах. «Мягкий» текст компьютера, постоянно готовый к трансформации,
ориентированный на «вторую» предметность, то есть на мир компьютерных сетей,
банков данных и так далее, также начинает оказывать воздействие на
производственно-творческие процессы в масс медиа. В
Интернете появилось понятие сетературы, основанной на гипертексте, у которого
может быть много авторов, равноправно включающихся в создание произведения.

Несмотря
на многообразие видов текстов, все они имеют общие черты. Эти тексты

Ø     
отражают мир
социальной реальности и творческое «я» журналиста,

Ø     
несут на себе
отпечаток источника информации,

Ø     
создаются с
учетом того или иного канала коммуникации,

Ø     
подчиняются
профессиональным критериям, выработанными тем
коллективом, где трудится автор.

Применительно
к СМИ обычно имеют в виду отдельные тексты (произведения) и их совокупность
(газета, телепрограмма и т.д.). Социальное содержание текста обусловлено, как
правило, актуальностью и новизной, соответствием запросам аудитории, глубиной
анализа социальной действительности, опережающей постановкой общественно
значимых проблем, наличием идеалов и социально-политических ориентиров,
совершенством формы подачи материала.

«Жизнь»
журналистского произведения отражает специфику процесса массовой коммуникации.
Преломленная в сознании корреспондента социальная реальность отражается в
тексте, который, прежде чем попасть к читателям, слушателям, зрителям, проходит
через фильтр редакции и уже затем «потребляется» аудиторией.

Социальная
информация возвращается в действительность, вызывая изменения в духовной сфере
и в поведении отдельных людей и групп. Несмотря на кажущуюся растворенность
публикации в тех массивах сведений, которые циркулируют по каналам массовой и
межличностной коммуникации, она оказывает свое влияние на общество и на человека,
на тонкие и хрупкие структуры его внутреннего мира. Поэтому профессионализм
включает в себя умение предвосхищать результаты выступления газетчика, теле— или радиокорреспондента. Публицистический прогноз
может приобрести социальное звучание. Пример тому книги известного советского журналиста Эрнста Генри (С.
Ростовского) «Гитлер над Европой?»(1934) и «Гитлер против СССР?» (1936):
публицист предвидел не только события и их исход, но и предугадывал детали, что
неоднократно вызывало удивление историков.

На
журналистском тексте отрицательно сказывается ряд факторов: давление на СМИ
частных групп и лиц, подчинение масс медиа государственному аппарату, их
включенность в обслуживание политических элит, развитие «самодостаточности»
журналистики, появление «журналистского эгоизма» стремления сотрудников печати, радио и телевидения отражать в
своих материалах не окружающую реальность, а самих себя. Из текста вытесняется
повседневная обыденность, он превращается в «заказной», написанный по чьему-то
заданию и соответственно оплаченный, в нем приобретает весьма зыбкие очертания
водораздел между фактом и мнением, в него начинает вторгаться реклама.

Журналистское
произведение строится на основе фактов и событий социальной действительности.
Но социальный факт проходит сложный путь синтезирования объективного
и субъективного, прежде чем стать фактом журналистским. Способность донести
социальное значение материала до аудитории один из критериев профессионализма. Для этого необходимо не
только отобрать типичные факты, но и «перевести» информацию на такой язык
общения, чтобы читатель, слушатель, зритель адекватно воспринял ее. На заре
истории журналистики великий английский писатель, публицист, редактор Д. Дефо
считал совершенным литературным стилем тот, с помощью которого автор,
обращающийся к сотням читателей (различным по своим способностям и положению в
обществе), может быть понят всеми, за исключением лунатиков и идиотов.

Ориентированность
на аудиторию отнюдь не внешний
для текста момент; она органично встраивается в структуру материала.
Предназначенность «для всех» придает тексту интегрирующий характер, расчет на
ту или иную группу
дифференцирующий. Тексты могут быть нейтральными или, наоборот, вызывать
соответствующую реакцию у социальных институтов и массовой аудитории.

Создание
текста требует от автора совершенного знания языка той системы информации, в
которой этот текст будет существовать, проникновения в поэтику журналистики,
знакомства с широким спектром эстетических традиций. Социальная составляющая
текста и его формальная сторона призваны находиться в
гармоническом единстве. В этом смысле журналистика подвластна законам
художественного творчества. Но поскольку журналистика из профессии
интуитивно-кустарнической давно превратилась в индустриально-технизированную, в
ней возрастает роль клише, стандартов, облегчающих «конвейерное» производство и
потребление текста.

Правда,
современная компьютерная связь в состоянии вернуть журналистике ее «мануфактурный»
характер, возродив на новом техническом уровне персональный журнализм. Уже
сейчас есть мнение, что компьютерная «газета», созданная человеком, не
подчиненным политическим группировкам или финансовым магнатам, заслуживает
большего доверия, чем ее традиционные именитые собратья. Станет ли это
устойчивой тенденцией, которая приведет нас к торжеству Логоса, «логическому
конструированию», «методу смыслового оформления вещи», или, наоборот, ее
следствием станет беспрецедентное по своему размаху тиражирование готовых схем,
покажет время.

Усиливающийся
производственный характер журналистики, конечно, обладает своими издержками,
искажающими социальный смысл профессии. Так, журналист, абстрагировавшийся от
социокультурного наполнения своей деятельности, может превратиться в «сенсатора»
посредника между источником и получателем информации. «Он явно не интеллектуал,
так как ему не хватает глубины знания и строгости подхода к данным сведениям, порою он оказывается просто невежественным. Однако в глазах
обывателя он на удивление похож на интеллектуала в
силу того, что располагает обилием информации, которую путают со знанием и
которой он в состоянии поделиться».
Исчезает значимость «сенсатора» как автора, он
растворяется в информации, не проникая в ее суть и превращаясь в машину по ее
переработке.

В
таком случае справедлив вопрос, не окажется ли компьютер, обученный сочинять
стихи, писать музыку, составлять грамотные информационные сообщения, более
эффективным участником массовой коммуникации, чем человек, явно уступающий ему
в скорости и объеме информационных операций? Но, хотя и
журналисты-практики и теоретики выражают обеспокоенность тем, что
художник-человек под давлением компьютера понемногу вытесняется из процесса
распространения визуальной информации, что в электронной прессе новые тексты
подчас синтезируются на основе уже изданных и в результате снижается творческая
наполненность журналистской деятельности, человеческая личность во всей ее
неповторимости еще не нашла достойной замены в облике универсального биоробота,
о котором пишут фантасты.

Конечно,
в журналистике XX в. произошли изменения, требования к компьютерной грамотности
журналиста возросли. Повсеместная компьютеризация даже вызвала у сотрудников
редакций искушение поменьше выезжать на место событий, довольствуясь их
электронной версией. Тем не менее, если рассматривать работников масс медиа как
относительно однородное профессиональное сообщество, которое подчиняется
профессионально-квалификационным требованиям, касающимся идейно-нравственных,
деловых, характерологических и физических качеств, станет очевидно, что журналистская
профессия начинается с человека. Именно личность может «вжиться во внешний
человеческий мир», обосноваться «в нем с помощью индивидуальных способностей»,
находиться с ним «не только в постоянном, но и активном взаимодействии». В активном взаимодействии журналиста с социальной
действительностью
одна из основных
особенностей творческого содержания его профессии.

Вживание
журналиста в мир людей выражается по-разному, но, как правило, оно не
исчерпывается подготовкой собственного текста. Например, в работе печатных
средств массовой информации устойчиво повторяются такие основные типы
профессиональных действий, как руководство редакцией, отделом, подготовка
собственных материалов, работа с авторами и редакционной почтой, правка чужих
материалов, макетирование газетных полос, прием посетителей, выступления с
обзорами публикаций на планерках и летучках, участие в организационно-массовых
мероприятиях. Этот «набор» подтверждает индивидуально-коллективный характер
журналистской профессии.

И
индивидуальные, и коллективные компоненты профессиональной
культуры журналиста
, подчиняющиеся стандартам и образу трудового поведения,
так или иначе не являются отстраненными от человека.
Человек вносит в профессиональную деятельность содержание своего внутреннего мира.

Как
и многие другие категории, понятие «внутренний мир» истолковывается по-разному,
иногда оно обозначает человека как живое существо в целом. Если
рассматривать проблему внутреннего и внешнего в их соотнесенности с личностью,
то можно прийти к заключению, что внутренняя жизнь человека обусловлена как
врожденными качествами, так и средой, его окружающей.
Внутреннее и
внешнее не отделены друг от друга непреодолимым барьером: их взаимосвязь проявляется прежде всего в деятельности, в процессе которой
человек способен достичь самоактуализации
максимально полного выявления своих творческих возможностей.

Читайте также:  Заказать курсовую работу 👇 поможем написать

в начало

ЖУРНАЛИСТ:
ПРОФЕССИОНАЛЬНЫЕ ОСОБЕННОСТИ ЛИЧНОСТИ

Многое
в работе журналиста зависит от того, в какой неповторимый узор сложатся
элементы его личности особого,
формирующегося в социокультурной среде качества человека. Понять личность значит
установить, как взаимодействуют друг с другом ее компоненты, обусловленные
биологически, психологически, социально.

Среди
биологически запрограммированных
свойств личности немаловажную роль играет возраст.
Вряд ли можно забыть гамму ощущений, которая возникает после появления в газете
первой заметки или первого выхода в эфир. Очеркистка «Известий» Т. Тэсс вспоминала: «Волшебная строка на последней странице
журнала превратила дилетанта в профессионального литератора. Дверь
распахнулась, я вошла в новый огромный мир». Тэсс
восприняла эту публикацию как огромный аванс: «Это был не чек в бухгалтерию, не
виза на рукописи, которая вела к заветному окошечку издательской кассы. Это был
душевный аванс, куда более ценный и важный». Эйфория молодости часто сменяется
разочарованиями, и порой только время приносит мудрость мастерства.

Взросление
человека отражает его движение во времени, поиск самого себя. Специалист с
дипломом инженера, экскурсовод, журналист, сотрудник ленинградского «Телекурьера», «600 секунд», РТР и НТВ таков послужной список С. Сорокиной.
На первый взгляд, простая «охота к перемене мест». На самом же деле здесь
прочерчен сложный, идущий через преодоление кризисов путь к мастерству, который
по сути своей бесконечен. Неоднозначны и противоречивы творческие искания
телеведущего Н. Фоменко
музыканта, актера, способного проявить себя и в высоком искусстве, и в фарсе, и
в шокирующем шоу. Жизнь не позволяет останавливаться и тем, кто, казалось бы,
уже достиг успеха. В. Ворошилов, снискавший особую популярность в интеллектуальномтелеказино «Что?
Где? Когда?», в одном из интервью признался: «на старости лет» он понял свое
полное незнание телевидения и решил еще раз попробовать силы в новой передаче.

В
журналистике необходимо учитывать и гендерные
характеристики личности (гендер
термин, применяемый в психологии при анализе различий между полами). Сегодня
вряд ли кто-то усомнится, что женщины вносят особенный и неоценимый вклад в
социокультурное развитие. В то же время вызывают полемику рассуждения о том,
существует ли женская поэзия и женская проза, женские и мужские профессии.
Наконец, нельзя однозначно утверждать, что мы имеем полное представление о
феномене «женской журналистики». Тем не менее анализ
трудовых ресурсов СМИ свидетельствует о расширении участия женщин в масс медиа.
Изменит ли эта ситуация лицо прессы?

Некоторые
психологи полагают, что полушария головного мозга лучше координируются у
женщин, чем у мужчин. Поэтому решения, принятые женщинами, более адекватны
эмоционально-рациональному многообразию мира. Журналистки с большим опытом
работы утверждают: «Нельзя сбрасывать со счетов утверждение науки о том, что у
женщин зона в правом полушарии, отвечающая за эмоции, в восемь раз больше, чем
у мужчин. В результате специфический “компонент” в разных пропорциях с “левополушарным”
(логическим) восприятием так или иначе дает себя знать
в нашем ремесле».

Вхождению
в профессию помогают или мешают генетически
обусловлененные факторы (эмоциональная устойчивость, экстраверсия ориентированность человека на
внешний мир, альтруизм
бескорыстная забота о благе других, застенчивость, робость, отчужденность,
агрессивность, стремление к лидерству). Где бы ни работал журналист, ему
понадобятся физическая выносливость, чтобы справиться с перегрузками, стрессами
и с честью пройти испытания в экстремальных ситуациях. Исключительно велики
психологические нагрузки на сотрудника редакции. Опытный газетчик А.
Константинов пишет, что его коллеги очень часто сталкиваются с проблемами
профессиональной деформации, когда безжалостно уродуется их психика, так как
физическая опасность «угрожает журналистам лишь время от времени, “психологическая”
же действует постоянно, как проникающая радиация, она бывает такой же незаметной подчас и такой же смертельной».

Для
сотрудников СМИ особую значимость приобретает темперамент (соотношение
индивидуальных свойств личности, связанных с динамикой психической деятельности).
Критик и редактор Б. Панкин, рассуждая о специфике творчества писателя А.
Сахнина, попытался ответить на непростой вопрос: почему человек, мечтавший о
создании романов и повестей, всю жизнь посвятил малым документальным жанрам преимущественно очеркам и рассказам?
Потому что для Сахнина важнейшей постоянной величиной был темперамент
гражданина и борца. Именно он заставлял литератора активно и оперативно
вмешиваться в жизнь.

Ученые
исследовали проблему типичного для журналиста темперамента. Среди
журналистов есть и холерики
активные, сильные, но не уравновешенные люди, меланхолики ранимые, глубоко переживающие, но
вяло воспринимающие окружающее, флегматики невозмутимые, уравновешенные, обладающие завидным
постоянством.
Предпочтительнее, на взгляд специалистов, сангвиники. Они
обладают хорошей реакцией, легко откликаются на то, что происходит вокруг,
быстрее справляются с неприятностями, которыми изобилует напряженная
репортерская профессия.

Психофизиологические
свойства автора по-разному проявляются в газетном материале, теле- и
радиопередаче. На газетной или журнальной полосе темперамент отражается в
системе языковых образно-выразительных средств, придающих тексту
эмоционально-экспрессивную окраску. В свою очередь на радио тембр голоса,
интонация, темп речи дают нам дополнительную информацию о
говорящем. Наконец, на телевидении наше восприятие диктора, комментатора,
ведущего зависит от первого впечатления о человеке, его внешности, эстетической
привлекательности, экспрессии. Здесь на сообщение, выраженное словом,
накладывается невербальная информация, передаваемая на языке мимики, жестов,
движений. Значимость всех этих аспектов, а также манеры поведения возрастает в
ходе непосредственного общения журналиста с будущими героями его произведений,
с теми, у кого он получает информацию, с коллегами.

Вмасс медиа встречаются различные
типы личности: обращенные «в себя» интроверты и распахнутые навстречу
окружающей реальности экстраверты. Но и тут ощутимо тяготение
к «золотой середине», к гармонизации крайностей: статистика свидетельствует,
что журналистами чаще становятся амбаверты, сочетающие в себе открытость и
сосредоточенность.

Многокрасочна
классификация характеров журналистов.
Несмотря на то, что ученые давно стремились выявить составные элементы характера,
унифицированного подхода к этой проблеме так и не
выработано. К тому же социально-исторические условия способны менять
характерологический портрет личности. Особенно это ощутимо в переломные моменты
общественного развития. Российские исследователи считают, что нашему
соотечественнику и современнику присуще переходное состояние. Оно неустойчиво, в нем заметны старое и новое, зато нет четкого
преобладающего стремления.
Это не может не сказаться на динамике
формирования характера. Сегодня в России приобретает новое звучание
классическая типология социальных характеров Э. Фромма
(США), различающего плодотворную ориентацию деятельностную, любящую, разумную и неплодотворную рецептивную, стяжательскую,
рыночную, базирующуюся на «сохранении спроса на себя».

Несомненно,
в условиях постперестроечной России разговор о рыночном характере в
журналистике актуален. Когда идет монополизация СМИ, накопление
«информационного» капитала, резко снижается жизненный уровень сотрудников СМИ.
Растет безработица, углубляется социальное расслоение, утрачивается
самоидентификации личности. На первый план выдвигается проблема выживания, что
равнозначно приспособлению к условиям рынка и обретению рыночного характера.

Как
показывает мировой опыт, рыночный характер явление распространенное в прессе.
Оно послужило отправной точкой формирования стереотипа продажного,
беспринципного писаки, торгующего своей совестью (этот образ закреплен и в
художественной литературе, достаточно вспомнить Жоржа Дюруа
в «Милом друге» Ги де Мопассана). Но не менее важной исторической тенденцией
всегда оставалось социальное служение, реализация которого связана с
плодотворной ориентацией характера: она дает человеку преимущество видеть мир
таким, каков он есть, и одновременно обогащать его созданием материальных и
духовных ценностей. Плодотворность
это еще и воспитание своего «я», расширение собственных возможностей под
руководством разума.

Можно
найти множество примеров «преодоления» рыночного характера у отечественных и
зарубежных журналистов. Так, в 70-е
80-е гг. нашего столетия широкое признание мировой журналистской общественности
получил феномен Гюнтера Вальрафа. Своей главной
профессиональной целью этот германский репортер считал изменение statusquo. Он стремился к
достижению цели с помощью социальной критики. Известность пришла к Вальрафу как закономерный результат углубленного
проникновения в жизнь, создания своего, особого метода ее постижения в частности, с помощью смены имени и
облика. Вальраф считал своим творческим кредо «проживание»
чужих судеб, страстей, страданий. Он руководствовался не жаждой приключений им двигала любовь к людям, чья жизнь
оказалась несовершенной, а подчас и искалеченной. Американские авторы
журналистских расследований, лауреаты многих журналистских премий Д. Барлетт и Д. Стил заявляют, что в
основе их работы лежит «старомодный идеализм»: «Они верят в
то, что ко всем людям надо относиться одинаково, что все должны быть поставлены
в равные условия, что правительство не должно оказывать предпочтения тем или
иным группам и что за государственными структурами нужен такой же надзор, как
за структурами частного сектора».
Приверженность принципам гуманизма позволила американскому репортеру Сеймуру М.
Хершу написать обличительный материал о жестокости
американских военных во
Вьетнаме. По словам
журналиста, он ненавидел войну во Вьетнаме и стремился рассказать о ней всю
известную на тот момент правду. В целом «критическая школа» в изучении и
обучении журналистике давно признана в странах Запада. Мнение о том, будто там
рыночный характер возобладал окончательно и бесповоротно, является
поверхностным и ошибочным.

Успех
в любой работе, в том числе журналистской, зависит от способностей
индивидуально-психологических особенностей личности, которые определяют
качественный уровень продукции. Они обусловливают легкость и быстроту обучения
новым способам и приемам деятельности и не сводятся только к знаниям, умениям и
навыкам.

Основными
для журналиста издавна считались литературные
способности.
Недавние социологические опросы подтвердили, что они
по-прежнему входят в перечень основных критериев журналистского мастерства.
Действительно, отношение аудитории к тексту, а
следовательно к газете и журналу, на чьих страницах он появится, или к
программе радио и телевидения, которые передали его в эфир, во многом
обусловлено речевой культурой корреспондента. Язык и стиль автора, умение
изложить свою мысль и раскрыть позицию другого, способность точно и ярко
рассказать о событии, передать факт, оценить и объяснить его важнейшие составляющие профессионализма.
Совершенное владение
словом для журналиста обязательно.
Особенно сегодня, когда в нашу
речь вторгается поток иноязычной лексики, когда она засоряется сленговыми и
инвективными элементами, что вынуждает лингвистов говорить о феномене «антиграмотности».

Закономерно
предположение о том, что для современного журналиста могут стать обязательными
обще- и частно-риторический
оптимум и минимум, иначе говоря, программа овладения навыками речевой культуры.
Специалисты предлагают ввести строгую процедуру тестирования журналистов, чтобы
оценить уровень их языковой подготовленности. Немаловажно и изучение
работниками СМИ основ неориторики, расширяющей возможности «горизонтального»,
диалогического общения. Все это, с одной стороны, свидетельствует о преемственности
в информационно-коммуникационных процессах, с другой подчеркивает «открытость»
системы способностей, их неотделимость от обучения, от нацеленности личности на
достижение высот в избранной сфере деятельности.

Несмотря
на то, что в глазах журналистов дар слова
остается одним из самых необходимых для профессионала,
ни у
теоретиков, ни у практиков нет единого мнения о том, что же все-таки самое
главное в системе способностей. Во всем их многообразном
комплексе выделяются базисные характеристики (интеллект, эмоциональность,
воля), социальные (способность к труду, творчеству, личностному развитию),
профессиональные (познавательные, проективные и коммуникативные).
Помимо
того современному работнику СМИ присущи исследовательские, актерские,
режиссерские, коммуникативные, организаторские и коммерческие задатки.

Основой
способностей служит интеллект,
обусловливающий усвоение журналистом знаний и опыта, их сохранение,
использование в практике. В кризисных ситуациях, когда в обществе обостряется
столкновение экономических и политических сил, особая
надежда возлагается на активность интеллектуальных возможностей, поскольку они
внутренне не ограничены. Интеллект включает в себя внимание своеобразную настройку человека на
восприятие приоритетной информации и выполнение поставленных задач, воображение способность создавать новые образы в ходе отражения
действительности, память вид психического отражения
действительности, предполагающий закрепление, сохранение и последующее
воспроизведение человеком своего опыта, мышление высшую форму творческого
проявления личности.

Посмотрим,
как раскрываются в журналистике ведущие компоненты интеллекта.

В
воспоминаниях военных корреспондентов мы часто встречаем строки о том, что им
приходилось работать под бомбежкой и обстрелом, в короткие промежутки привалов,
когда остальные пытались хоть на минуту забыться сном. Труд в экстремальных
условиях, конечно, требует исключительной сосредоточенности внимания. Но и в
обычной, повседневной жизни удача или неудача журналиста зависит от объема,
распределяемости и переключаемости его внимания. Современники говорили, что
особый профессионализм выдающегося публициста А. Аграновского
заключался в том, что он легко входил в любую новую тему (буквально, как рыба в
воду), вживался в неизведанный сюжет и досконально разбирался в нем. «Я обратил
внимание» эта фраза часто
встречается в мемуарах тех, кто рассказывает о своем журналистском труде.
Иногда невнимание к незначительной детали может подорвать доверие и к
выступлению корреспондента, и к нему самому.

Несмотря
на то, что современная техника все больше и больше освобождает нас от
необходимости запоминать, память остается для журналиста уникальным механизмом,
фиксирующим факты, события, явления. Писатель К. Паустовский считал, что память
не только хранит материал, но и просеивает его, задерживая и отбирая в нем
самое ценное. У каждого из нас по преимуществу развит какой-то отдельный вид
памяти зрительной, слуховой,
логической или образной. Эта дифференциация существенна при рассмотрении вопроса
о специализации сотрудников СМИ
газетчиков, работников теле- и радиостудий, фотомастеров, дизайнеров,
репортеров, аналитиков, публицистов. Так, в репортажах В. Пескова,
совместившего в себе талант писателя и фотографа, в повествование часто вплетаются
удивительно яркие в своей конкретности зрительные образы, не просто
воспроизводящие то, что журналист видел когда-то, но и создающие атмосферу
достоверности и доверительности. А в работах М. Шагинян мы становимся
свидетелями воскрешения логики поиска, исследования проблемы или ситуации.
Таким образом, память
важнейшая частица творческой индивидуальности.

Очевидно,
что журналист не может полностью оторваться от фактов реальной жизни, уйдя в
мир абстрактных формул или художественных образов. Воображение и интуиция так
же необходимы ему, как, скажем, писателю или
математику. Воображение, позволяющее увидеть результат действия, его идеальную
цель, не только помогает включить «мыслительные механизмы», но и создать образ,
который отразит реальные черты действительности. Например, смысловым стержнем
одного из очерков А. Аграновского стал образ
растущего леса той силы,
которая меняет жизнь к лучшему, несмотря на все
неурядицы, мелкие дрязги, склоки, раздоры и зависть. Воображение способно
дорисовать то, что скрыто от поверхностного взгляда. В. Песков в публикациях о
природе не просто пытается проникнуть в мир ощущений крылатых и четвероногих
героев его очерков, репортажей и зарисовок. Он хочет заставить человека
взглянуть на себя глазами других живых существ и, может быть, поучиться у них
благородству.

Для
журналиста характерен такой феномен, как социологическое воображение, состоящее
«в умении переключать внимание с одной перспективы на другую, строить
адекватный подход к пониманию общества в целом и его компонентов». Его
сущность заключается в комбинации идей, о которых вряд ли кто-то может
подумать, что их можно соединить. Кроме того, социологическое воображение не
позволит авторской фантазии перейти ту черту, где от трагического до смешного один шаг и правду уже нельзя отличить от
откровенной лжи.

Тесно
связана с информационными процессами интуиция (этимологически это слово
восходит к латинскому глаголу intueri, означающему «пристально,
внимательно смотреть»), которая помогает решить задачу, максимально сократив
(или вообще минуя) необходимые логические операции. У интуиции есть очень
интересное свойство: она обостряется, когда мы сталкиваемся с чем-то
непонятным, и дает возможность компенсировать недостающую информацию.
Петербургская журналистка Н. Корконосенко
рассказывала, как ей довелось готовить материал о научном коллективе. Она
встретилась со многими сотрудниками института, и ее чисто интуитивно покоробила
вроде бы ничего не значащая фраза одного из них. За случайно брошенными словами
журналистка почувствовала самоуверенность и наглую развязность. И она оказалась
права. После публикации статьи ученые благодарили автора за точность диагноза,
поставленного их слишком самонадеянному коллеге.

Но
даже очень сильной интуиции недостаточно, чтобы журналист ощутил себя
профессионалом. Он должен обладать знаниями, расширять и обогащать их. Это
становится возможным, если его мышление будет направленно на разрешение
противоречий, объективно присущих действительности.

Исследователь
СМИ И.М. Дзялошинский считает, что с помощью такого
критерия, как отношение к противоречию, можно рассмотреть несколько стилей
журналистского мышления: мифологическое (игнорирующее противоречия), формально
логическое (стремящееся к уничтожению или примирению противоречий) и
диалектическое (ориентированное на выявление реальных противоречий как движущей
силы любых явлений).

Миф
стал в глубокой древности выражением первой попытки человека осознать причинную
связь явлений. Он оказался исключительно живучим, и «изгнать» его из нашего
мышления так и не удалось. Сегодня миф возрождается во многом благодаря
средствам массовой информации. Есть более 500 определений мифа. Некоторые
ученые истолковывают его как состояние сознания, при котором растворяются грани
между всеми так называемыми «бинарными оппозициями». Так обозначается
универсальное, по мнению культурологов, средство познания мира. Оно отражает
двоичность реальности и лежит в основе любой картины действительности: хорошее дурное, прошлое будущее и т.д. Это не значит, что
бинарные оппозиции делают мир черно-белым. В нем остается множество оттенков и
промежуточных структур (неведомое
полагаемое известное).
Мышление не догматизируется, а приобретает большую четкость; окружающее
воспринимаются человеком более ясно и не кажется ему хаотичным и туманным
скоплением непонятного. Когда разница между бинарными
оппозициями перестает ощущаться, сознание регрессирует в
мифологическое.

Журналист
способен осознанно включиться в мифотворчество (если понимать миф как сказку,
вымысел, иллюзорное представление о явлениях и
событиях), но он может превратиться в его жертву (например, когда оппозиция
добро зло вытесняется другой:
свой чужой, вождь враг вождя и т.п.), репродуцируя
мифы неосознанно. Исключительно стабильные способы «прочтения мифа» ритуал, магическое действие. Их
участниками и создателями часто становятся журналисты, «священнодействуя» в
телешоу, воспроизводя в своей деятельности модель мифологического сознания,
символизирующую замкнутость, повторяемость, цикличность жизни.

Человечество
пока еще не обрело панацеи от мифа. Даже научное знание как антитеза ему тоже
способно мифологизироваться. «Мифоустойчивость»
журналиста зависит от многих элементов личности. Очевидно, что без определенных
качеств мышления эту сопротивляемость выработать невозможно.

Конечно,
журналисту необходимо владеть основами логики науки о правильном мышлении,
применять в своем творчестве общелогические методы познания (анализ, синтез,
абстрагирование, обобщение, индукция, дедукция, аналогия, моделирование). Не
менее существенна для него и способность рассматривать
явления в многообразии их связей, взаимодействий, противоположных сил,
тенденций, в изменении и развитии, иначе говоря, диалектически. Искусство
диалектического мышления требует серьезной теоретической подготовки, большой
дисциплины ума. Подняться до способности осмысления того, как взаимоотносятся
единичное и общее, явление и сущность, случайное и необходимое, возможное и
действительное, могут не все журналисты. Умение системно воспринимать мир,
осознавать противоречивость бытия и придерживаться историзма в исследовании
развивающихся объектов, конечно, достигается большим трудом. В прессе мы чаще
всего сталкиваемся с так называемым повседневным мышлением, отражающим мир не в
форме абстракций, а в богатстве конкретных событий и отношений, оценок и
настроений, мыслей и образов. Поэтому для журналиста важно гармоничное
соотношение между пониманием этого мира в его конкретности и научным
постижением истины, объективным, обобщенным воспроизведением действительности.

В
последние годы отечественные специалисты, занимающиеся проблемами масс медиа,
обратили внимание на необходимость развития социологического мышления
журналиста. Подчеркивая, что недопустимо противопоставлять обыденное сознание
социологическому, исследователи тем не менее выявляют
черты, их различающие. Социологическая культура мышления журналиста позволяет
ему подняться над собственным повседневным опытом, преодолеть ограничения,
связанные со спецификой определенной ситуации, воспитать уважение не только к
факту, но и к точному теоретическому знанию, раскрывающему глубинное содержание
этого факта.

Мысль,
сознание, разум многими поколениями журналистов рассматривались как величайшая
ценность. В «Письмах из Казанского университета», увидевших свет в конце 1960-х
гг., А. Аграновский рассказал о поучительном эпизоде.
К ректору вуза пришли ученые просить деньги на оборудование для лаборатории.
Руководитель ответил: «Дайте мысль. Под мысль дам лабораторию». Поиск мысли
стал лейтмотивом творчества самого Аграновского.
Критики писали, что он как бы возвращал понятиям их истинный смысл. Он
заставлял читателя думать, вовлекал его в процесс сомышления. Хорошо пишет тот, кто хорошо думает. Эти
слова Аграновского могли бы принадлежать многим
газетчикам и живущим сегодня,
и давно ушедшим от нас.

Но
в деятельности, тем более творческой, человек
представлен целостно, в единстве его интеллектуальных, эмоциональных и волевых
качеств. Сложная гамма эмоций и не
менее сложный комплекс чувств не
просто сопровождают все этапы журналистской работы, но и сохраняются в ткани
его произведений и таким образом передаются читателям, слушателям, зрителям.

Конечно,
эмоциональный спектр журналиста индивидуален, однако и здесь можно выявить
черты определенных профессиональных групп. Социологические исследования,
проведенные в первой половине 1990-х гг., выявили, что среди опрошенных
сотрудников СМИ было больше тех, кто обладает радостным ощущением жизни, затем
следовали люди эмоционально уравновешенные. На третьем месте оказались их
раздражительно-тревожные коллеги.

Как
считают психологи, познавательные процессы не оказывают существенного
воздействия на биологические свойства человека, а вот эмоции как раз и служат
тем механизмом, который способствует изменению внутренней среды организма под влиянием
внешних воздействий. Поэтому одна из необходимых черт личности журналиста зрелость его эмоционального мира. Эмоциональная устойчивость и
самоконтроль принципиально значимы для тех, кто постоянно имеет дело с
событиями быстро меняющейся реальности.

Настроения,
определяющие границы положительных и отрицательных переживаний, сильно, бурно
протекающие аффекты, страсти, подчиняющие себе мысли и действия журналиста, могут
оказать существенное влияние и на то, как исполняет он свои профессиональные
обязанности, и на психофизиологическое состояние его аудитории. Журналистике противопоказаны в равной степени и эмоциональная
бедность, и «эмоциональный перехлест».
Однажды зрители увидели на
экранах своих телевизоров расстроенную С. Сорокину (тогда она работала в
программе «600 секунд»). Перед выходом в эфир ее оскорбили. Эмоциональная
открытость, женская незащищенность в сочетании с очевидной твердостью характера
вызвали симпатию аудитории. А вот излишняя экспрессия
и сильный эмоциональный напор музыкального комментатора журналистки, популярной несколько десятилетий назад, получили совсем иную оценку.
Современники не без иронии замечали: во время выступления этой
несомненно талантливой ведущей хочется отодвинуться подальше от телевизора.

Чрезвычайно
значимы в журналистской профессии чувства
высший продукт развития эмоциональных процессов. В чувствах, связывающих между
собой познавательные процессы, переживания, эмоциональные реакции, выражается
социальная сущность человека.

Богатство
эмоциональной палитры всегда отличало лучших российских журналистов. До сих пор
остается непревзойденной способность В.Г. Белинского проникать в мир чувств
героев литературных произведений. В его знаменитой статье «Взгляд на русскую
литературу 1847 года» мы читаем о людях, которым свойственны чувство
деликатности и приличия, нервическая чувствительность, болезненная
раздражительность, мрачное отчаяние, холодное уныние. Они испытывают уважение,
удивление, благоговение, любят, дружат, страдают. А с какой болью звучат слова
Белинского, обращенные к Гоголю, изменившему, по мнению критика, идеалам борьбы
за справедливость.

Наивысший
подъем гражданских чувств сохранили репортажи В. Пескова,
посвященные освоению космоса. Когда наша ракета достигла Луны, он писал: «Сегодня
такая ночь! Сегодня нельзя уснуть. Надо записать все, что слышу и чувствую,
чтобы не истерлась в памяти эта ночь. Посчастливилось бы прочитать этот листок
лет через двадцать, чтобы снова почувствовать волнение, каким жила Земля в эту
замечательную ночь». О
полете Ю. Гагарина он скажет так: «Мы помним день
нашей первой любви», выразив настроение тысяч людей, которые высыпали тогда на
улицы, охваченные единым порывом радости.

Для
журналиста принципиально значимы этические чувства. Они программируют его
поведение, отражают его гармонию или дисгармонию с обществом. Именно они
обусловливают выбор человеком любимого дела. Большую регуляторную нагрузку
несет на себе совесть (психологи соотносят этимологию
этого слова с требованием вести себя в соответствии с определенными нормами «со-вести»).
Столь же актуальны для журналистской профессии познавательные чувства любознательность, любовь к истине,
жажда знаний, радость открытия. От силы интеллектуальных чувств зависит
работоспособность человека.

Различать
прекрасное и безобразное помогают эстетические чувства, вкус (восприимчивость к
эстетическим явлениям), эстетические переживания как сложная система,
объединяющая различные эмоции в ходе образного восприятия действительности.
Эстетические чувства особенно ярко проявляются при создании
художественно-публицистических произведений, радио- и телевизионных программ.
Так, ощущение меры, сдержанного достоинства присуще телепередачам А. Белинского
о мастерах искусств. Без развитого чувства прекрасного невозможна деятельность
мастеров фоторепортажа. Отсутствие вкуса болезненно сказывается на содержании и
форме журналистских текстов, на всем облике газетно-журнальной продукции, на
манере речи радиокорреспондентов и стиле поведения телеведущих. Видимо, вкус
наравне с эстетическими чувствами иммунизирует человека от пошлости.

Как
уже отмечалось, одной из составляющих базисных способностей служит воля механизм, с помощью которого человек достигает поставленной
цели, даже если при этом ему приходится преодолевать внутренние препятствия. По
данным социологических опросов, в последнее десятилетие на первый план
выдвинулись такие волевые свойства журналиста, как организованность,
исполнительность, аккуратность, несколько потеснив выносливость и упорство.
Вместе с тем опыт показывает, что настойчивость, последовательность, надежность
продолжают оставаться вечными профессиональными
качествами, без которых в СМИ трудно добиться успеха.

Профессиональное
сознание журналиста прекрасно характеризуется понятием эмоциональный мозг, которое отражает нераздельность художественного
и мыслительного видов высшей нервной деятельности.
Возможно, эмоциональный мозг станет не исключением, а правилом для эпохи
экранной, послеписьменной культуры, в которую человечество уже вступило. Этот
новый этап развития цивилизации приведет и к социокультурным изменениям, и к
трансформации мышления: для него станет характерным «сращивание» логического и
образного, понятийного и наглядного. Мыслительные процессы начнут включать в
себя «интеллектуальную образность» и «чувственное моделирование», открывая
неизведанные горизонты творческого потенциала Homosapiens. Если эти прогнозы оправдаются, то не явится ли
именно журналист провозвестником появления нового типа личности? Пока на данный
вопрос ответить сложно.

Не
может быть какой-то одной модели способностей для всех профессиональных специализаций. Для репортеров
приоритетны качества, соотносимые с мобильностью и оперативностью, обеспечивающими успех в условиях жесткого ритма сбора
информации. У аналитиков доминируют исследовательские задатки, логика, глубина
и нестандартность мышления, у публицистов
образное восприятие, идейность, у телерадиоведущих коммуникабельность, личное обаяние, артистизм.

Читайте также:  Профессия художник компьютерной графики: где учиться, зарплата, плюсы и минусы

По-разному оценивается внутриредакционное разделение труда
практиками и теоретиками СМИ, принадлежащим к разным школам.
Например,
нет единого мнения о том, что составляет главное для репортера. Иногда подчеркивают, что он непременно участник или
очевидец события, отличающийся особым «фотографическим» видением мира. В то же
время опыт отечественной и зарубежной прессы показывает, что репортер в поиске
фактов должен обладать хорошо организованной системой источников информации,
обширной базой данных, создающих основу и для оперативности, и для
профессиональной честности и точности. Американские стандарты предусматривают
разделение репортеров на две группы
общего назначения и специальных. Одни обладают широкой эрудицией, чтобы
подготовить материал на любую тему. Другие ограничиваются освещением довольно
узкой проблематики, в которой они хорошо разбираются. Любопытно, что по мнению американских авторов, этим корреспондентам не
нужно иметь специального образования. Главное для них умение собирать материал и писать.

Что
же касается аналитика, то для него
важна не просто фиксация факта, но и дар «видеть невидимое связи, существующие между различными
явлениями, определять их причины, оценивать их значимость, прогнозировать их
развитие. Кроме “общемыслительных” способностей, журналист-аналитик должен
обладать и специальными знаниями в той области, к которой относится предмет его
журналистского выступления. Поэтому ему желательно иметь не только
журналистское, но и специальное образование».

Если
же речь заходит о публицистике
(особом роде литературы, посвященной общественно значимым проблемам и являющейся
одной из самых высоких ступеней журналистского творчества), то ее обычно
соотносят с яркой литературной одаренностью автора и с определенностью его
гражданской позиции.

Динамизм
журналистских способностей проявляется в том, что они подлежат развитию,
оттачиванию, совершенствованию. Это может быть достигнуто практически, в ходе
повседневной работы, которая носит, как правило, напряженный характер. В
середине 1990-х гг. журналисты газеты «Монд»
(Франция) трудились примерно девять часов в день. Их рабочая неделя состояла из
шести, а не из пяти дней, как обычно принято. Перегрузки компенсировались
увеличением отпуска. Корреспонденты «Монд» ежедневно
выезжали на место события, просматривали источники и прослушивали радио. Все
это непреложно вменялось им в служебные обязанности.

Развертывание
потенциала журналиста осуществляется в ходе профессионального обучения. В
настоящее время система журналистской подготовки предоставляет широкие
возможности для формирования творческой индивидуальности. Она включает в себя
университеты (факультеты и отделения журналистики), институты, школы, колледжи,
а также многочисленные курсы, в том числе международные. Журналистское
образование сегодня могут получить и те, кто уже окончил высшую школу по любой
другой специальности. Широкий спектр образовательных возможностей помогает
будущему работнику СМИ найти свой «интерес», отвечающий его склонностям,
задаткам, характерологическим особенностям и позволяющий приобрести знания, без
которых подлинного профессионализма достичь сложно. Но даже синтез знания и
способностей еще не дает нам целостного представления о журналистской
профессии: неповторимость человека раскрывается в его взаимодействии с внешним
миром.

в начало

ЖУРНАЛИСТИКА: ПРОФЕССИЯ
В ЗЕРКАЛЕ МОДЕЛИ МИРА

Внутренний
мир журналиста формируется во взаимодействии с миром внешним средой, другими людьми, всей
окружающей действительностью (в широком смысле слова). Центральной частью
психической жизни человека служит модель
мира
представление о мире
и о себе в нем. Эта модель всеобъемлюща; чаще мы имеем дело с ее фрагментами,
мгновенными срезами, которые психологи называют картиной мира (иногда она отождествляется с ментальностью, общим
умонастроением, «матрицей» духовной жизни людей). Рисуя картину мира,
воссоздавая его модель, человек не только осознает собственные проблемы, но и
начинает глубже понимать природу, осмысливать потребности общества. В
результате в его сознании может возникнуть целостная система представлений,
влияющая на практическую деятельность личности.

По
мнению одного из крупнейших в Америке общественных деятелей и журналистов У. Липпмана, опубликовавшего свыше десяти миллионов слов,
зрелый человек воспринимает мир таким, каков он есть. Современники вспоминали,
что именно особое видение событий возвышало Липпмана
над его коллегами.

Вопрос
о целостном мировосприятии для журналиста сегодня важен как никогда прежде.
Средства массовой информации создают мозаичную картину действительности. Эта
раздробленность не только воспроизводится журналистом, но и влияет на структуру
его личности, заменяя собой систему глубоких знаний и ценностей набором
подвижных, нередко иллюзорных установок. «Блип-культура»
блип»
это единичная вспышка отражения действительности в сознании человека) также
деформирует наши представления. Модель мира, построенная из случайно высвеченныхблипов, неустойчива и
отдаляет своего создателя от реальности. В конце XX столетия выявилась еще одна
тенденция, связанная с размыванием реалистических форм отражения действительности:
жизнь воспринимается как игра, в которую включаются и журналисты. Они
комбинируют выхваченные из реальности элементы, подменяя факт его произвольным
толкованием.

Конечно,
журналист не философ, и перед ним не стоит задача создания исчерпывающе полной картины
мироздания. Но он в состоянии вложить в нее свой кусочек мозаики таким образом,
чтобы она сохранила и целостность, и смысл. Вот пример: авторитетная
швейцарская газета «Нойецюрхерцайтунг» важнейшей своей целью считает формирование
целостной картины мира, представленной обширной и многокрасочной информацией о
действительности.

Выстраивая
модель окружающей среды, журналист формирует ядро своего персонального мира,
свой «я-образ» и «я-концепцию». И если «я-образ»
эмоционален, то «я-концепция» осознанна,
системна, предполагает понимание человеком своих возможностей, самооценку,
осмысление внешних факторов, воздействующих на него. Таким образом, модель мира
связывает внешнее и внутреннее в нашем сознании.

В
1998 г. в российской прессе был опубликован материал об одной современной
журналистской династии. Е. Яковлев (тогда учредитель и главный редактор «Общей
газеты»), В. Яковлев (основатель издательского дома «Коммерсант») и А. Яковлева
(создатель и редактор журнала «Путь к себе») поделились с читателями своими
представлениями о роли и месте человека в меняющемся мире. Речь шла о том,
какие жизненные обстоятельства больше располагают нас к пониманию нашего
высшего предназначения, как происходит выбор между душевным равновесием и
благополучием, можно ли достичь полной гармонии и единства внешнего и
внутреннего.

Так,
профессиональная карьера Е. Яковлева продемонстрировала, что он моделировал действительность прежде всего как арену борьбы (вначале за
улучшение существовавшего строя). Журналист не смог усовершенствовать систему,
зато способствовал уничтожению строя, который его не устраивал. После
перестройки Е. Яковлев снова оказывается в оппозиции. Эту ситуацию «замкнутого
круга» молодое поколение Яковлевых объясняет отставанием процессов приобретения
внутреннего опыта, отношением к нему как к чему-то второстепенному. А. Яковлева
считает чрезвычайно важным для человека найти силы заглянуть внутрь себя,
соотнести свои внешние проявления, поступки с внутренними решениями, с
результатами самопознания. Возможно, здесь и кроется секрет журналистской
честности.

В
данном контексте, на наш взгляд, важен еще один параметр модели мира, который
психологи называют допустимым миром. Для журналиста это своего рода линза.
Пользуясь ею, он фокусирует внимание и оценивает происходящее. Обратимся к
иллюстрации. В документальной «Хатынской повести» А.
Адамовича, рассказавшей о трагедии белорусского народа во время второй мировой
войны (тогда погиб каждый четвертый белорус), есть такой герой Флера Гайшун.
После тяжелой контузии он теряет зрение, начинает плохо слышать. Казалось бы,
стена, воздвигнутая увечьем, должна навсегда отгородить его от настоящего и тем
более от прошлого, где были сожженные гитлеровцами деревни, расстрелянные
женщины, старики и дети. Происходит обратное. Слепой Гайшун
«навсегда открыт, один на один с миром! И с самим собой, со своей памятью…». Он
не приемлет людей, у которых «глаза, как у курицы», способной разглядеть только
то, что рядом. Антиподами Флеры становятся персонажи другой повести Адамовича «Каратели».
Для карателей общество стремительно расчеловечивается, а насилие превращается в
его вполне допустимый компонент. Это столкновение миров проясняет творческую и
гражданскую позицию самого Адамовича, отторгающего фашизм во всех его
проявлениях.

Модель
мира и картина мира принципиально значимы для журналиста: он ретранслирует их
читателям, слушателям, зрителям. Поэтому далеко не безразлично, что является
для корреспондента главной ценностью. Таковой может быть он сам, что
соответствует эгоцентрическому уровню морали. Однако чрезмерная
сосредоточенность на своем «я», отстраненность от окружающего часто губит
профессионала. Популярный в нашей стране автор А. Маринина в романе «Я умер
вчера» создает образ журналиста, целиком поглощенного страхом за собственную
жизнь. Не в силах преодолеть это чувство, он теряет способность рассуждать,
ощущая себя «живым мертвецом в живом эфире» и надеясь, что зрители этого не
заметят. Но телеэкран трудно обмануть. Перед аудиторией предстает ведущий,
который как личность просто-напросто отсутствует и который, задавая первый пришедший в голову вопрос, равнодушно ждет, пока
собеседник с грехом пополам выпутается из ответа. Постепенно утрачиваются
мастерство, работа, друзья…

Роль
доминанты подчас играет близкое окружение журналиста (групповой уровень).
Ответственность перед коллегами, корпоративная этика, приверженность интересам
партии или клана мощный стимул
профессиональной активности. Есть и такие сотрудники СМИ, для которых высшей
ценностью, выступают не только другие люди, но и все живое. Подобный
гуманистический подход традиционен для отечественной журналистики. В последние
десятилетия возрос поток экологических публикаций. Тенденция эта оказалась
очень противоречивой: она не просто отразила изменение в мироощущении, но и
обнаружила узел тесно переплетенных между собой политических и правовых
проблем, решение которых бывает весьма болезненным.

Журналист
может по-разному оценивать внешний мир, который способен выглядеть вполне ясным
или, наоборот, трудным, требующим силового вмешательства, преодоления.
Романтизм юности присущ начинающим работникам прессы. Вот отрывок из очерка
очень молодого автора: «Ребенок стал взрослым. Он странствовал по городам и
деревням, взбирался на отвесные скалы, окунался в горькие волны океана, страдал
и боролся вместе с людьми, разделявшими его радости и печали, в конце концов понял, как движется мир…» Такая наивность со
временем проходит. Фанатизм гораздо опаснее. Он толкает человека к уничтожению
(в том числе моральному) всего, что ему чуждо и непонятно. Вспомним, как в
романе М. Булгакова «Мастер и Маргарита» критика обрушилась на Мастера со
статьями «Враг под крылом редактора», призывая крепко ударить по тому «богомазу»,
который протащил «пилатчину» в печать.

Наиболее
полно проявляется творческий потенциал журналиста, который наделен не
одномерным, а сложным, развитым внутренним миром.

Компоненты
модели мира различаются между собой, но их состав достаточно стабилен: мотивы
(то, что побуждает нас к деятельности и ради чего она осуществляется), идеалы,
убеждения, мировоззрение, цель человеческой жизни и ее смысл. На этой основе
возникают более или менее длительные перспективы, стратегии и сценарии
поведения журналиста, программы действий и наборы поступков, которые он
выполняет как профессионал.

В
восприятии одного журналиста среда обитания суживается до непосредственно
наблюдаемой обыденности, в уме другого
приобретает размеры Вселенной. Как считает Л.Г. Свитич,
«пресса всемогуща, если ее понимать как земную модель информационной галактики
космоса. И тогда специфика журналистики в отличие от других профессий состоит в
том, что она создает картину мира, кодирует в информации то, что происходит на
Земле… и передает космическую информацию, космопрограммы развития общества и
человека людям».

С
таким видением мира связан особый склад ума журналиста, особый менталитет космоцентрический. Обладание им
служит верным признаком одаренности и мастерства. Так, ощущением прорыва во
Вселенную пронизано творчество кумира читающей публики недавних годов Е. Богата. Научный обозреватель Я. Голованов, посвятивший
множество публикаций космонавтике, в отличие от своих коллег избегает «юбилейных»
тем: его интересуют взаимоотношения землян с галактикой. Одним из первых
отечественных журналистов, обративших наше внимание на «звездное небо над
головой», был В. Песков. Догорающая над лесом заря, сухие зарницы, свет,
льющийся из ковша Большой Медведицы, не служат для него банальными словесными
украшениями. Они превращают и автора, и читателя в свидетелей трудной работы творения
мира.

Планетарная модель, объясняющая
положение журналиста в сфере глобальных информационных потоков,
конкретизируется в тех или иных политико-экономических, социокультурных
условиях. Так, во второй половине XX в. сформировалось представление о нескольких
типах журналистики, связанных с возникновением, развитием и сменой
общественно-экономических формаций. «Западная» (капиталистическая) соотносилась
с идеей свободного предпринимательства; «восточная» (советская,
коммунистическая) ассоциировалась с подконтрольностью средств массовой
информации партии и государству. Модель «журналистики развития» (она
складывалась в странах Азии, Африки и Латинской Америки) соединяла черты первых
двух: активность, самостоятельность, инициативность журналиста призвана была
содействовать национальному строительству, возглавляемому государством. Каждый
из этих вариантов функционирования СМИ предполагал и особое видение
журналистского профессионализма.

Но
любые стандарты наполняются живым содержанием в деятельности конкретных
журналистов, определенным образом оценивающих ту или иную общественную систему
и свое место в ней. Здесь следует обратить внимание на то, что взаимодействие
масс медиа и структур, составляющих социальный организм, развивается в двух
направлениях общественном (институциональном) и аудиторном. В одном случае
информация движется в сторону аудитории; во втором от граждан к политическим, властным, коммерческим и другим
структурам. В идеале оба эти потока должны быть сбалансированы, обеспечивая
круговорот информации в обществе. Опасность таится в однонаправленном
распространении сообщений, все чаще происходящем по вертикали, сверху вниз
(например, от органов власти к населению). В этом случае игнорируется
потребность людей рассказывать современникам о себе. Более перспективны так
называемые горизонтальные связи, которые расширяют информационные обмены между
группами, образующими социальный организм.

Выполняя
свои профессиональные обязанности, журналист всегда оказывается в точке
пересечения интересов общества, личности и групп. Ему приходится выбирать
определенный стиль поведения, выстраивая отношения с законодательной,
исполнительной, судебной властью, политическими организациями, учреждениями,
издателями, распространителями СМИ. Он может выступать субъектом, объектом и
средством информационного процесса.

В
русле институционального потока
журналисты как социальные субъекты осуществляют служебно-профессиональную
функцию. Они выполняют редакционные задания, используя знания и навыки и следуя
общественному долгу. Кроме того, немаловажен и вопрос их обеспечения средствами
к существованию. Одновременно происходит и реализация творческой функции,
предполагающей самопознание, самореализацию и саморазвитие в процессе создания
журналистских произведений. По отношению к учредителю и рекламодателю сотрудник
СМИ может служить и средством передачи информации и объектом воздействия. Последнее по-разному преломляется в определенных
исторических условиях, а также зависит от индивидуального понимания журналистом
своей сверхзадачи. Так, в 1960-е гг. в нашей стране руководство называло
журналистов «подручными партии», а в 1970-е гг. уже в США ученые заговорили об
опасности превращения своих журналистов в простые винтики «информационных
фабрик», в «серых, унылых, льстивых конформистов».

Представления
работников СМИ о своем месте в системе общественного разделения труда зависят
от того, насколько глубоко они понимают специфику социально-ролевой характеристики журналистики.

Производственно-экономическая
роль прессы проявляется, в частности, в том, что и квалификация корреспондента,
и полученная им информация обладают определенной стоимостью; здесь кроется
вечное противоречие между творческим содержанием текстов прессы и товарной
формой ее представления потребителю. Регулирующая роль предполагает
включенность работника прессы в отношения, связанные с системой власти, его
посреднические функции в разрешении конфликтов между управляющими и
управляемыми, а духовно-идеологическая роль дает основания вспомнить об «интеллигентском» (в высоком
понимании этого слова) характере профессии, призванной хранить духовные
ценности.
Это не противоречит самоактуализации журналиста как мастера,
создающего бытие культуры. С духовно-идеологической ролью связана идейная
наполненность журналистской деятельности, ответственность журналиста за
последствия его публикаций. С формированием картины мира соотносится
информационно-коммуникативная роль, связывающая человека с современной
действительностью и с событиями, отдаленными от него во времени.

На
практике эти роли тесно переплетены между собой, и каждая редакция выполняет их
своеобразно. Какие роли реально свойственны журналистам
90-х и какие они хотели бы сыграть в многоликом театре
СМИ? По данным исследователей, сохранили свою престижность позиции выразителя общественного
мнения, комментатора, информатора. Возрос интерес к специализациям,
ориентированным на рекреативные функции СМИ. Стало меньше тех, кто считает свою
работу исключительно политической, а себя именует полпредом общества. Усилилось
желание быть объективными аналитиками, находящимися «над схваткой». Уменьшилось
число самовыражающихся литераторов-художников. Вместе с тем сравнительный
анализ взглядов российских и американских журналистов на свою профессию
продемонстрировал большую ориентированность наших соотечественников на
раскрытие собственного творческого потенциала.

Если рассмотреть положение журналиста на более узком срезе
действительности, на оси коммуникатор
средство массовой информации, то обращают на себя внимание несколько присущих
ему статусов (это понятие можно толковать как определенное состояние человека,
его место в той или иной системе) Один корреспондент видит свою главную цель в
беспристрастном изображении действительности; другому главной кажется задача
обобщения, выявления логики и взаимосвязей событий;
третий предпочитает
облик человека рекомендующего, «примеряющего» властные полномочия; для
четвертого смыслом профессиональных устремлений становится влияние на ситуацию,
реальное содействие социальным переменам.

Журналисту
необходимо осознать себя не только в мире, социуме, системе средств информации,
но и в профессиональном сообществе. Анализ профессиональной стратификации в СМИ
еще раз демонстрирует, насколько многопрофилен этот труд, тем более, что межпрофессиональное и внутрипрофессиональное
разделение журналистского сообщества являет собой картину весьма пеструю. В ней
представлены те, кто выполняет редакторскую, организаторскую, авторскую работу,
специалисты по информатике и инженерному обслуживанию, а также те, кто связан с
маркетингом вмасс медиа,
содействуя продвижению специфического товара к его потребителю и,
соответственно, получению прибыли.

Поскольку
журналистская деятельность многоаспектна, ей присуща иерархия и творческая
(редактор и журналист), и административно-управленческая (владельцы СМИ,
генеральные директора, менеджеры среднего звена и т.д.). Исключительно
многообразны варианты внутрипрофессиональной стратификации, отражающие как
индивидуальный творческий потенциал журналистов, так и их специализацию, формы
включения в работу конкретного издания, теле- и радиокомпании.

С
аудиторным потоком информации
соотносится несколько схем, обобщающих типичные представления работников СМИ об
их отношениях с адресатами выступлений: журналист над аудиторией («учитель»);
рядом с аудиторией («поставщик информации»); внутри аудитории («равноправный
собеседник»). Автор либо ценит в читателе личность, либо цинично рассматривает
его в качестве «вещи». Взаимодействие журналист аудитория может носить односторонний, сугубо «вертикальный»
характер и реализоваться в форме информационного давления, отчуждения. Тогда на
телезрителя смотрят холодные глаза ментора, изрекающего непреложные истины.
Обратная связь в СМИ становится для ее участников одной из форм взаимного
воспитания, просвещения, диалога, партнерства или, в зависимости от типа СМИ,
развлечения, отдыха, релаксации.

Лучших
российских журналистов всегда отличало трепетное отношение к читателю.
Несколько десятилетий назад Т. Тэсс писала, что
газетчику открывают душу, как врачу: надеются на его решение, ждут приговора,
помощи, поддержки, защиты. В нем видят друга. В 1990-е гг. мы пока еще ощущаем
отголоски этой тенденции, хотя многое уже стало достоянием прошлого. Так,
корреспондент общероссийской газеты «Трибуна» Д. Шеваров,
видимо, выразил не только свое мнение, когда в исповедальной статье заявил, что
он в долгу перед читателями: все реже и реже после выступлений прессы случается
добро. Уважение к аудитории сохраняется и в тех сегментах системы СМИ, которые,
казалось бы, призваны не сохранять старое, а разрушать
его. В. Ворошилов, размышляя о будущем интеллектуальных игр на телевидении,
высказал мнение о том, что подобные передачи явление чисто российское, так как только в нашей стране есть
телезрители, способные думать в свободное время.

Но
современное развитие масс медиа (как в России, так и за рубежом) заставляет нас
вспоминать персонажа книги Р. Сильвестра «Вторая
древнейшая профессия», вышедшей в Лондоне в 1950 г. Речь идет о Мистере Ходжмене
владельце газеты «Глоб», великом знатоке Обывателя:
«Мистер понимал Обывателя, потому что умел мыслить, как Обыватель. Так он, в
сущности, и мыслил. С некоторыми вариациями, разумеется, за счет особенностей характера и
культурных наслоений. Он знал, что нужно Обывателю, чего он жаждет и чего
страшится, потому что то же нужно было и ему и он сам
жаждал и страшился того же».
Опасность такого полного растворения журналиста в обезличенной массе не стоит
сбрасывать со счета. Достижение подлинного доверия аудитории
процесс сложный, длительный,
требующий полной творческой самоотдачи автора, ведущего или редактора.

В
общении с читателями, слушателями, зрителями журналиста подстерегают и ловушки
другого рода. Так, сотрудник СМИ может превратиться в механического посредника
между анонимной властью и столь же анонимной аудиторией или же стать
манипулятором, навязывающим массам чужое мировоззрение и ретранслирующим им
псевдореальность.

Что
же помогает избежать подобной профессиональной деформации?

Как
уже отмечалось, среди ведущих компонентов картины мира находятся мотивационные структуры. Вопрос
мотивации животрепещущий для
российских журналистов. Важно не только то, что и как человек делает, но и
почему он поступает так, а не иначе. Выбор мотива бывает осознанным или
неосознанным. Но в любом случае он определяет направленность деятельности,
придает личностный смысл ее целям, а также входящим в нее отдельным действиям и
операциям. Не следует путать реальный мотив и мотивировку, которая звучит из
уст самого человека, часто она
бывает далека от его истинных побуждений.

Различают
мотивы, связанные с удовлетворением основных (био-психофизических)
потребностей, а также те, которые определяют взаимодействие данного индивида с
другими; особо выделяются те, что обусловлены стремлением личности к высшим
ценностям. Первые называют интраиндивидными, вторые интериндивидными, третьи
метаиндивидными.

Что
же было главной побудительной силой в деятельности российских журналистов в
90-е гг. нашего столетия? Социологи выявили, что отечественные работники СМИ ориентированы прежде всего на других людей. Очень ярко
проявилась трудовая мотивация, связанная с профессиональной самореализацией.
Возросла роль материальных стимулов, несколько снизилась значимость духовных.

Проблема
выбора для сотрудника прессы связана и с определением им своих идеологических
позиций. Они выражаются в приверженности к различным социально-политическим и
профессиональным идеологиям. Последние соотносятся с тем, как он понимает
социально-ролевые характеристики СМИ.

Если
представить картину мира журналиста в виде пирамиды, то наряду с перечисленными
компонентами у ее вершины находятся убеждения представления, знания, идеи, превратившиеся в мотивы поведения
человека и определяющие его отношение к реальности. Убеждения синтезируют в
себе глубоко усвоенные знания, их эмоциональную окрашенность, волю, иначе
говоря, являются сплавом рационального, эмоционального и волевого начал в
человеке.

Содержание
убеждений идеального журналиста может быть различным, но, как демонстрирует
опыт истории, «журналистика есть дело сначала общественное, а затем уже
производственное или личное. Не осознав себя человеком, у которого в руках
находится мощное средство воздействия на современников и потомков, их
объединения или, наоборот, разъединения, не
ощутив полноту ответственности перед обществом и людьми, сотрудник редакции не
может считать себя зрелым профессионалом»
.

Формирование
убеждений неотделимо от системы ценностей (это понятие трактуется философами
как значение предмета для человека), под воздействием которых и осуществляется
творческий процесс. Журналист не может замкнуться лишь в рамках чистого
утилитаризма, абстрагироваться от социально-политических, познавательных,
нравственных идеалов. С осознанием общецивилизационных ценностей (свобода духа,
мысли, совести) связано и понимание им такого сложного и противоречивого
явления, как свобода печати.

Свобода
печати может быть рассмотрена в контексте личных или политических свобод. В
первом случае очерчивается круг тех видов деятельности, где журналист относительно
независим от государственного вмешательства, во втором высвечивается та грань журналистской профессии, которая
подлежит регламентации и ограничениям. Без определения отношения журналиста к
свободе печати его профессиональная картина мира была бы неполной. Сложившиеся
подходы к проблеме
революционно-демократический, предпринимательский, классово-политический и
правовой демонстрируют
различное осознание ее значимости для работников прессы. Одни видят в свободе
печати абсолютную независимость от власти, другие право на промысел, третьи привилегию класса или партии, четвертые неукоснительное соблюдение положений
закона.

Правовое
рассмотрение свободы печати позволяет перекинуть мостик к осознанию журналистом
того, что профессиональная журналистская деятельность осуществляется в силовом
поле свободы и ответственности, подчиняется ограничениям и требует выполнения
определенных обязанностей. Юридически закрепленная в форме закона свобода
прессы не отменяет, а усиливает ответственность за написанное или произнесенное
слово.

Правда,
у теоретиков и практиков прессы возникает тревога, что в сегодняшних
сложных
экономических условиях сотрудник СМИ, освободившийся от
необходимости интеллектуально обслуживать те или иные классы, склонен заменить
прежнего господина государство
на частное лицо спонсора.

Особо
важны для журналиста нравственные ценности, включающие в себя представления о
достоинстве личности или группы лиц, о моральных нормах, принципах, понятиях
добра и зла, справедливости, счастья. На их основе формируются нравственные
качества, являющиеся для журналиста профессиональными. Из наблюдений за
практикой СМИ эксперты заключают, что в развитии таких качеств как
человеколюбие, порядочность, неподкупность особенно нуждаются те, кто
занимается расследовательской деятельностью или работает в сфере рекламы. В
этот список можно было бы добавить и сотрудников развлекательной прессы, пока
что ориентированной на сенсационность, раздувание фактов, а зачастую и на явную
мистификацию. Такой ракурс освещения действительности и порождаемый им стиль
отношения к читателю может привести к столкновению этических позиций газетчиков
и общественности.

Проблема
«крепости души» журналиста приобретает особую актуальность в те моменты, когда
рушится привычная система ценностей, установок, когда масса населения теряет
смысл существования. Эти процессы подрывают способность человека к
самоидентификации, определению себя в обществе, достижению равновесия между
социальным и индивидуальным «я». Но один из парадоксов истории заключается в
том, что в условиях кризисов, социальных потрясений всего, что связано с «прерывом постепенности», человек способен проявить и глубину
интеллекта, и самые высокие качества души. Это имеет отношение и к
журналистике. Правда, все чаще стали высказываться мнения о том, что
журналистская профессия умирает. Но подобное мы прежде могли услышать и о «“смерти”
искусства», классической философии, науки, морали. Выход ученым видится в «единстве
многообразия». В плане социокультурном оно выражается в диалогическом
способе связей «человека с человеком, поколения с поколением, пола с полом,
класса с классом, нации с нацией, региона с регионом, как и современности с
прошлым, ибо спасти человечество в этой критической фазе его развития может
только сознание его единства и социального единства, и исторического».
Потенциал СМИ в этом диалоге неисчерпаем так же, как
огромны резервы
человеческого мозга. Сама «неуловимость» пределов журналистской профессии,
многообразие ее видов, методов, форм деятельности, ее включенность в
бесконечный кругооборот информации, без которого не может обойтись общество, все это дает возможность говорить о
долгих перспективах ее развития.

в начало

к содержанию << >>
на следующую страницу

Оцените статью
Добавить комментарий